Владислав Сырокомля. «Мелодии из «желтого дома»»
I
Я владею целым миром, всем, что в мире обитает,
Что в нем» плавает и ходит, пресмыкается, летает.
И земля, и свод небесный — все мое! Владея ими,
Не боюся власть утратить над вассалами моими.
Небеса ключом я запер осторожно, со сноровкой.
И связал я твердь земную длинной, крепкою веревкой;
Ключ — в кармане, а веревку вам не вырвать и тисками!
За концы ее схватился я обеими руками…
Люди, тише! Духи, тише! Вы себя ведите строже!
Не шуметь, не волноваться — а не то… избави, боже!
Покосясь на вас сердито, так и топну, погодите,
Что в смущеньи и тревоге кувырком вы полетите!
Тише, тише… Спаи, хочу я, но сомкнуть глаза нет мочи.
Загасить скорее солнце! Блеск его мне колет очи…
Если ж солнце не захочет прекратить мое терзанье,
Голову ему обрейте без пощады, в наказанье,
Как и мне ее обрили мраколюбцы-лиходеи,
Чтоб она не проливала в свет блестящие идеи.
II
Смотрите! Вот в печку чертенок вскочил.
Я встретил его, будто кума, учтиво.
Чертенок из всех выбивается сил,
Огонь раздувает он крыльями живо.
Микстуру для света готовит и рад,
Что опиум с маком мешает когтями;
Влил капельку крови, чтоб был аромат,
Дополнил, для вкуса, лекарство… слезами.
Горчицы достал из французских газет,
Кваску — из немецких; взял мелкие крохи
Надутого чванства из них же, чтоб свет
Понюхал, чем пахнет от нашей эпохи.
Микстуру в бутылку старательно влил,
Закупорил крепко с улыбкою злою,
И горлышко склянки своей засмолил
Смолою кипящею, адской смолою.
Потом сигнатурку принялся писать,
И вот что на ней написал он сурово:
«В столетье три раза ее принимать,
Тогда человечество будет здорово».
III
Ах, войдите, милый доктор, вы учились, без сомненья,
Различать все минералы, и металлы, и каменья.
Вас просить я смею:
Повнимательней взгляните, как мне люди порадели,
Удивительные четки люди добрые надели
На больную шею.
Тверды, будто бриллианты, и воды прозрачней, чище,
Эти четки озаряют наше бедное жилище:
Будто солнце блещут, —
И мильонами сияний, чрез мгновение, проворно
Изменяясь, отливаясь, удивительные зерна
Радужно трепещут.
Как головка у булавки, посредине каждой четки
Капля красная из крови, точно у сиротки,
Светится алмазом.
И от них благоуханье к небу ясному струится,
Но внутри их — ты не пробуй — горечь адская таится,
Отравишься разом.
Назови же этот камень. Отвечай мне, доктор. Ну-ка!
Или знать всего не может эскулапская наука?
Мой ученый жалкий!
Мне же сердце подсказало, сердце — вещий мой оратор:
То сухие слезы негра. Вызвал их злодей плантатор
И бичом и палкой.
Перевод: Л. Н. Трефолева
(1 votes, average: 5,00 out of 5)