Фридрих Рюккерт
Помнится, когда ты просыпалась, Ты всегда так ясно улыбалась, Словно в этом сне, цветы лаская, Ты гуляла по долинам рая. И теперь, когда ты Там очнулась, Верится, ты также улыбнулась, Жизни трудный сон превозмогая,
А. А. Герхену Я горлице сказал: «Лети в тот край прекрасный, Где плещет Ганга тихая волна, И мне достань цветок любви всевластный». — «Далеко», — молвила она. Орлу сказал я: «Дай мне молнию из
Днем — ты тень. Днем — ты воспоминанье. Ночью — свет во мраке немом. Ты живешь в моем тайном страданьи И бессмертна в сердце моем. Всюду, где я шатер свой раскрою, Ты витаешь рядом
Я — дикий виноград; мне явором ты будь, Чтоб мог своей лозой я стан твой обогнуть! Я — плющ; мне кедром будь, под бурями созрелым, Чтоб слабой зеленью ко праху мне не льнуть! Я
У двери Богатства я долго стучал: К ногам моим грош из окошка упал. У дома Любви не пробился к дверям: Так много народу толпилося там. Стучался я в замок, где Слава живет; Сказали: «Ты
Всякая могила зарастет травой, Время всем поможет справиться с бедой. Так твердят нам люди сердцу в утешенье, Только ведь не просит сердце исцеленья. Связь его с потерей в этой тайной муке, А покой на
Как ее любили! Как похоронили! Ветерок над гробом Проносился стоном; Майский колокольчик Вторил грустным звоном. С яркими свечами Светляки летели, И на них ревниво Звездочки глядели. В черном одеянье Ночь, поникши взором, Тихо шла
Пусть белый снег кружится Перед окном, Морозов не боится Мой старый дом. Пусть голова под старость Белым-бела, Не гаснет в сердце радость И жизнь мила. Пусть вянут розы мая, Но в эти дни Во
Тени гор высоких На воду легли; Потянулись чайки Белые вдали. Тихо все… Томленьем Дышит грудь моя… Как теперь бы крепко Обнял друга я! Весело выходит Странник утром в путь; Но под вечер дома Рад
О, нет, за красоту ты не люби меня И не люби за то, что я живу богато: За красоту люби сиянье дня, А за богатство — серебро и злато. И не люби меня за