Франсуа Коппе
Просил я голубя: — «Взлети на небеса И, землю оглянув, мне отыщи цветок, С которым вновь ко мне вернулась бы краса!..» «Нет, это далеко!» ответил голубок. К орлу взмолился я: — «Взлети чрез дол
Перед гадальщицей две девушки стояли. Старуха сумрачно глядела в их черты, Меж тем как старые костлявые персты Колоду грязных карт, шурша, перебирали. И были девушки свежи, как утро мая. Одна, как анемон, другая —
С стыдливой лаской своей Твой образ мелькнул предо мною… — «На палец невесте моей Отлейте кольцо золотое!.. Но нет, не дано мне испить Дыхания сладостных губок… — «Чтоб мог я кручину залить, Отлейте серебряный
Картинки I Она уверена, что тяжко ожиданье, И знает, что клялась явиться на свиданье, Что он уже давно мученьями томим. В уборной розовой пред зеркалом своим Она с прическою немножко запоздала. Теперь огорчена прелестница
Все любят и живут! Лишь я среди людей Стою, как мертвый дуб на вешнем небосклоне… Как жутко в тридцать лет скитаться без страстей, Не знать ребяческой за радостью погони! Я жалок, как больной, которому
Один венгерский граф — краса степей суровых, Тот самый, что носил два перстня бирюзовых И в битве с Турцией меча не обагрял — Богатства ленные безумно расточал. Однажды, говорят (он был на то не
Ты погибал. Промчались годы, — Ты стал супругом и отцом. А помнишь прежние невзгоды? Ты в смерти видел луч свободы И метил в голову свинцом. Ты не забыл своих страданий, Ни бурь, ни тяжких
Я громко сетовал в пустыне: «Кто будет близок мне отныне, Как были близки сердцу вы?» Мне эхо вторило: «увы!» «Как буду жить больной и скучный, Томим печалью неотлучной И рядом горестных годин? Мне эхо
Мне снился сон. Я был в гробу И голос мне шептал суровый: «Ты будешь жив, но в форме новой Узнаешь горькую судьбу; В лесу осеннем, ночью мутной, Ты будешь птицей бесприютной Дрожать под холодом