А плакала я уже бабьей Слезой — солонейшей солью. Как та — на лужочке — с граблей — Как эта — с серпочком — в поле. От голосу — слабже воска, Как сахар в
Как живется вам с другою, — Проще ведь? — Удар весла! — Линией береговою Скоро ль память отошла Обо мне, плавучем острове (По небу — не по водам)! Души, души! — быть вам сестрами,
«Полюбился ландыш белый Одинокой резеде. Что зеваешь?» — «Надоело!» «Где болит?» — «Нигде!» «Забавлял ее на грядке Болтовнею красный мак. Что надулся?» — «Ландыш гадкий!» «Почему?» — «Да так!» «Видно счастье в этом маке,
1 Стоят в чернорабочей хмури Закопченные корпуса. Над копотью взметают кудри Растроганные небеса. В надышанную сирость чайной Картуз засаленный бредет. Последняя труба окрайны О праведности вопиет. Труба! Труба! Лбов искаженных Последнее: еще мы тут!
Не колесо громовое — Взглядами перекинулись двое. Не Вавилон обрушен — Силою переведались души. Не ураган на Тихом — Стрелами перекинулись скифы. Дата написания: 1925 год
Окно раскрыло створки — Как руки. Но скрестив Свои — взирает с форта: На мыс — отвес — залив Глядит — с такою силой, Так вглубь, так сверх всего — Что море сохранило Навек
Героизму пристало стынуть. Холод статен, как я сама. Здравствуй, — белая-свет-пустыня, Героическая зима! Белый всадник — мой друг любимый, Нынче жизнь моя — лбом в снегу. В первый раз воспеваю зиму В восемнадцатом сем
1 О, Муза плача, прекраснейшая из муз! О ты, шальное исчадие ночи белой! Ты черную насылаешь метель на Русь, И вопли твои вонзаются в нас, как стрелы. И мы шарахаемся и глухое: ох! —
1 На заре морозной Под шестой березой За углом у церкви Ждите, Дон-Жуан! Но, увы, клянусь вам Женихом и жизнью, Что в моей отчизне Негде целовать! Нет у нас фонтанов, И замерз колодец, А
Хочешь не хочешь — дам тебе знак! Спор наш не кончен — а только начат! В нынешней жизни — выпало так: Мальчик поет, а девчонка плачет. В будущей жизни — любо глядеть! — Ты