1 Ни кровинки в тебе здоровой. — Ты похожа на циркового. Вон над бездной встает, ликуя, Рассылающий поцелуи. Напряженной улыбкой хлещет Эту сволочь, что рукоплещет. Ни кровиночки в тонком теле, — Все новиночек мы
Я люблю такие игры, Где надменны все и злы. Чтоб врагами были тигры И орлы! Чтобы пел надменный голос: «Гибель здесь, а там тюрьма!» Чтобы ночь со мной боролась, Ночь сама! Я несусь, —
— Пора! для этого огня — Стара! — Любовь — старей меня! — Пятидесяти январей Гора! — Любовь — еще старей: Стара, как хвощ, стара, как змей, Старей ливонских янтарей, Всех привиденских кораблей Старей!
Все твой путь блестящей залой зла, Маргарита, осуждают смело. В чем вина твоя? Грешило тело! Душу ты — невинной сберегла. Одному, другому, всем равно, Всем кивала ты с усмешкой зыбкой. Этой горестной полуулыбкой Ты
Горько таить благодарность И на чуткий призыв отозваться не сметь, В приближении видеть коварность И где правда, где ложь угадать не суметь. Горько на милое слово Принужденно шутить, одевая ответы в броню. Было время
Помнишь плащ голубой, Фонари и лужи? Как играли с тобой Мы в жену и мужа. Мой первый браслет, Мой белый корсет, Твой малиновый жилет, Наш клетчатый плед?! Ты, по воле судьбы, Всe писал сонеты.
Так, от века здесь, на земле, до века, И опять, и вновь Суждено невинному человеку — Воровать любовь. По камням гадать, оступаться в лужи . . . . . . . . . .
Отлило — обдало — накатило — — Навзничь! — Умру. Так Поликсена, узрев Ахилла Там, на валу — В красном — кровавая башня в плесе Тел, что простер. Так Поликсена, всплеснувши: «Кто сей?» (Знала
К утешениям друга-рояля Ты ушла от излюбленных книг. Чей-то шепот в напевах возник, Беспокоя тебя и печаля. Те же синие летние дни, Те же в небе и звезды и тучки… Ты сомкнула усталые ручки,
Править тройкой и гитарой Это значит: каждой бабой Править, это значит: старой Брагой по башкам кружить! Раскрасавчик! Полукровка! Кем крещен? В какой купели? Все цыганские метели Оттопырили поддевку Вашу, бравый гитарист! Эх, боюсь —