С головою на блещущем блюде Кто-то вышел. Не я ли сама? На груди у меня — мертвой грудою — Целый город, сошедший с ума! А глаза у него — как у рыбы: Стекленеют, глядят
Все так же, так же в морскую синь — Глаза трагических героинь. В сей зал, бесплатен и неоглядн, Глазами заспанных Ариадн Обманутых, очесами Федр Отвергнутых, из последних недр Вотще взывающими к ножу… Так, в
— «Мы никого так»… — «Мы никогда так»… — «Ну, что же? Кончайте»… (27-го декабря 1909) Горькой расплаты, забвенья ль вино, — Чашу мы выпьем до дна! Эта ли? та ли? Не все ли
У камина, у камина Ночи коротаю. Все качаю и качаю Маленького сына. Лучше бы тебе по Нилу Плыть, дитя, в корзине! Позабыл отец твой милый О прекрасном сыне. Царский сон оберегая, Затекли колени. Ночь
Без повороту и без возврату, Часом и веком. Это сестра провожает брата В темную реку. Без передыху и без пощады . . . . . . . . . . . . . .
Уж часы — который час? — Прозвенели. Впадины огромных глаз, Платья струйчатый атлас… Еле-еле вижу Вас, Еле-еле. У соседнего крыльца Свет погашен. Где-то любят без конца… Очерк Вашего лица Очень страшен. В комнате полутемно,
«Я страшно нищ, Вы так бедны, Так одинок и так один. Так оба проданы за грош. Так хороши — и так хорош… Но нету у меня жезла…» — Запиской печку разожгла… Дата написания: 1920
С такою силой в подбородок руку Вцепив, что судорогой вьется рот, С такою силою поняв разлуку, Что, кажется, и смерть не разведет — Так знаменосец покидает знамя, Так на помосте матерям: Пора! Так в
1 Ресницы, ресницы, Склоненные ниц. Стыдливостию ресниц Затменные — солнца в венце стрел! — Сколь грозен и сколь ясен! — И плащ его — был — красен, И конь его — был — бел.
Снова поют за стенами Жалобы колоколов… Несколько улиц меж нами, Несколько слов! Город во мгле засыпает, Серп серебристый возник, Звездами снег осыпает Твой воротник. Ранят ли прошлого зовы? Долго ли раны болят? Дразнит заманчиво-новый,