Судьбой наложенные цепи Упали с рук моих, и вновь Я вижу вас, родные степи, Моя начальная любовь. Степного неба свод желанный, Степного воздуха струи, На вас я в неге бездыханной Остановил глаза мои. Но
Нет, обманула вас молва, По-прежнему дышу я вами, И надо мной свои права Вы не утратили с годами. Другим курил я фимиам, Но вас носил в святыне сердца; Молился новым образам, Но с беспокойством
Неизвинительной ошибкой, Скажите, долго ль будет вам Внимать с холодною улыбкой Любви укорам и мольбам? Одни победы вам известны; Любовь нечаянно узнав, Каких лишитеся вы прав И меньше ль будете прелестны? Ко мне, примерно,
Братайтеся, к взаимной обороне Ничтожностей своих вы рождены; Но дар прямой не брат у вас в притоне, Бездарные писцы-хлопотуны! Наоборот, союзным на благое, Реченного достойные друзья, «Аминь, аминь, — вещал он вам, — где
Не славь, обманутый Орфей, Мне Элизийские селенья: Элизий в памяти моей И не кропим водой забвенья. В нем мир цветущий старины Умерших тени населяют, Привычки жизни сохраняют И чувств ее не лишены. Там жив
Пускай измаранный листок Тебе напомнит о поэте! Кто знает, друг, какую в свете Ему тропу назначил рок? Увы, с растерзанной душою Не раз я милых покидал И руку друга пожимал В прощаньи трепетной рукою!
Глупцы не чужды вдохновенья; Как светлым детям Аонид, И им оно благоволит: Слетая с неба, все растенья Равно весна животворит. Что ж это сходство знаменует? Что им глупец приобретет? Его капустою раздует, А лавром
Нет, нет, Булгарин! ты не прав, Несправедливы толки злые: Друзья веселья и забав, Мы не повесы записные. Из своеволия страстей С себя мы правил не слагали, Но пылкой жизнью юных лет, Пока дышалося —
Пока с восторгом я внимаю Повествованью славных дел, Ношу любовь к родному краю И к песням Муз не охладел, Пока ценю я честь прямую, Забуду ль о счастливом дне, Когда десной пожал десную Давыдов
На что вы, дни! Юдольный мир явленья Свои не изменит! Все ведомы, и только повторенья Грядущее сулит. Недаром ты металась и кипела, Развитием спеша, Свой подвиг ты свершила прежде тела, Безумная душа! И, тесный