Евгений Баратынский. «О своенравная София!»
О своенравная София! От всей души я вас люблю, Хотя и реже, чем другие, И неискусней вас хвалю. На ваших ужинах веселых, Где любят смех и даже шум, Где не кладут оков тяжелых Ни
Евгений Баратынский. «Всегда и в пурпуре и в злате»
Всегда и в пурпуре и в злате, В красе негаснущих страстей, Ты не вздыхаешь об утрате Какой-то младости твоей. И юных граций ты прелестней! И твой закат пышней, чем день! Ты сладострастней, ты телесней
Евгений Баратынский. «Последняя смерть»
Есть бытие; но именем каким Его назвать? Ни сон оно, ни бденье; Меж них оно, и в человеке им С безумием граничит разуменье. Он в полноте понятья своего, А между тем, как волны, на
Евгений Баратынский. «Сердечным нежным языком»
Сердечным нежным языком Я искушал ее сначала; Она словам моим внимала С тупым, бессмысленным лицом. В ней разбудить огонь желаний Еще надежду я хранил И сладострастных осязаний Язык живой употребил… Она глядела так же
Евгений Баратынский. «Богдановичу»
В садах Элизия, у вод счастливой Леты, Где благоденствуют отжившие поэты, О Душенькин поэт, прими мои стихи! Никак в писатели попал я за грехи И, надоев живым посланьями своими, Несчастным мертвецам скучать решаюсь ими.
Евгений Баратынский. «Не трогайте парнасского пера»
Эпиграмма Не трогайте парнасского пера, Не трогайте, пригожие вострушки! Красавицам не много в нем добра, И им Амур другие дал игрушки. Любовь ли вам оставить в забытьи Для жалких рифм? Над рифмами смеются, Уносят
Евгений Баратынский. «К Алине»
Тебя я некогда любил, И ты любить не запрещала; Но я дитя в то время был — Ты в утро дней едва вступала. Тогда любим я был тобой, И в дни невинности беспечной Алине