Борис Пастернак. «Правда»
Чего бы вздорного кругом Вражда ни говорила, Ни в чем не меряйся с врагом, Тебе он не мерило. Ни с кем соперничества нет. У нас не поединок. Полмиру затмевает свет Несметный вихрь песчинок. Пусть
Борис Пастернак. «С рассветом, взваленным за спину»
С рассветом, взваленным за спину, Пусть с корзиной с грязным бельем, Выхожу я на реку заспанный Берега сдаются внаем. Портомойные руки в туманах пухнут, За синением стекол мерзлых горишь, Словно детский чулочек, пасть кошки
Борис Пастернак. «Зимнее утро»
Ну, и надо ж было, тужась, Каркнуть и взлететь в хаос, Чтоб сложить октябрьский ужас Парой крыльев на киоск. И поднять содом со шпилей Над живой рекой голов, Где и ты, вуаль зашпилив, Шляпку
Борис Пастернак. «Уже в архив печали сдан»
Уже в архив печали сдан Последний вечер новожила. Окно ему на чемодан Ярлык кровавый наложило. Перед отъездом страшный знак Был самых сборов неминучей Паденье зеркала с бумаг, Сползавших на пол грязной кучей. Заря ж
Борис Пастернак. «Безвременно умершему»
Немые индивиды, И небо, как в степи. Не кайся, не завидуй, Покойся с миром, спи. Как прусской пушке берте Не по зубам париж, Ты не узнаешь смерти, Хоть через час сгоришь. Эпохи революций Bозобновляют
Борис Пастернак. «Об Иване Великом»
В тверди тверда слова рцы Заторел дворцовый торец, Прорывает студенцы Чернолатый ратоборец. С листовых его желез Дробью растеклась столица, Ей несет наперерез Твердо слово рцы копытце. Из желобчатых ложбин, Из-за захолодей хлеблых За полблином
Борис Пастернак. «Вакханалия»
Город. Зимнее небо. Тьма. Пролеты ворот. У Бориса и Глеба Свет, и служба идет. Лбы молящихся, ризы И старух шушуны Свечек пламенем снизу Слабо озарены. А на улице вьюга Все смешала в одно, И
Борис Пастернак. «Свидание»
Засыплет снег дороги, Завалит скаты крыш. Пойду размять я ноги, За дверью ты стоишь. Одна, в пальто осеннем, Без шляпы, без калош, Ты борешься с волненьем И мокрый снег жуешь. Деревья и ограды Уходят
Борис Пастернак. «Сон в летнюю ночь»
Пианисту понятно шнырянье ветошниц С косыми крюками обвалов в плечах. Одно прозябанье корзины и крошки И крышки раскрытых роялей влачат. По стройкам таскавшись с толпою тряпичниц И клад этот где-то на свалках сыскав, Он
Борис Пастернак. «Полярная швея»
1 На мне была белая обувь девочки И ноябрь на китовом усе, Последняя мгла из ее гардеробов, И не во что ей запахнуться. Ей не было дела до того, что чучело Чурбан мужского рода,