Борис Пастернак. «Платки, подборы, жгучий взгляд»
Платки, подборы, жгучий взгляд Подснежников — не оторваться. И грязи рыжий шоколад Не выровнен по ватерпасу. Но слякоть месит из лучей Весну и сонный стук каменьев, И птичьи крики мнет ручей, Как лепят пальцами
Борис Пастернак. «Болезни земли»
О еще! Раздастся ль только хохот Перламутром, иматрой бацилл, Мокрым гулом, тьмой стафилококков, И блеснут при молниях резцы, Так — шабаш! Нешаткие титаны Захлебнутся в черных сводах дня. Тени стянет трепетом tetanus, И медянок
Борис Пастернак. «По грибы»
Плетемся по грибы. Шоссе. Леса. Канавы. Дорожные столбы Налево и направо. С широкого шоссе Идем во тьму лесную. По щиколку в росе Плутаем врассыпную. А солнце под кусты На грузди и волнушки Чрез дебри
Борис Пастернак. «Сосны»
В траве, меж диких бальзаминов, Ромашек и лесных купав, Лежим мы, руки запрокинув И к небу головы задрав. Трава на просеке сосновой Непроходима и густа. Мы переглянемся — и снова Меняем позы и места.
Борис Пастернак. «Болезнь»
1 Больной следит. Шесть дней подряд Смерчи беснуются без устали. По кровле катятся, бодрят, Бушуют, падают в бесчувствии. Средь вьюг проходит рождество. Он видит сон: пришли и подняли. Он вскакивает. «Не его ль?» (Был
Борис Пастернак. «Встав из грохочущего ромба»
Встав из грохочущего ромба Передрассветных площадей, Напев мой опечатан пломбой Неизбываемых дождей. Под ясным небом не ищите Меня в толпе сухих коллег. Я смок до нитки от наитий, И север с детства мой ночлег.
Борис Пастернак. «Город»
Уже за версту, В капиллярах ненастья и вереска, Густ и солон тобою туман. Ты горишь, как лиман, Обжигая пространства, как пересыпь, Огневой солончак Растекающихся по стеклу Фонарей, — каланча, Пронизавшая заревом мглу! Навстречу курьерскому,
Борис Пастернак. «Я понял: все живо»
Я понял: все живо. Векам не пропасть, И жизнь без наживы — Завидная часть. Спасибо, спасибо Трем тысячам лет, В трудах без разгиба Оставившим свет. Спасибо предтечам, Спасибо вождям. Не тем же, так нечем
Борис Пастернак. «Конец»
Наяву ли все? Время ли разгуливать? Лучше вечно спать, спать, спать, спать И не видеть снов. Снова — улица. Снова — полог тюлевый, Снова, что ни ночь — степь, стог, стон, И теперь и
Борис Пастернак. «Я рос. Меня, как Ганимеда»
Я рос. Меня, как Ганимеда, Несли ненастья, сны несли. Как крылья, отрастали беды И отделяли от земли. Я рос. И повечерий тканых Меня фата обволокла. Напутствуем вином в стаканах, Игрой печальною стекла, Я рос,