В полночь глухую рожденная Спутником бледным земли, В ткани земли облеченная, Ты серебрилась вдали. Шел я на север безлиственный, Шел я в морозной пыли, Слышал твой голос таинственный, Ты серебрилась вдали. В полночь глухую
Имя Пушкинского Дома В Академии Наук! Звук понятый и знакомый, Не пустой для сердца звук! Это — звоны ледохода На торжественной реке, Перекличка парохода С пароходом вдалеке. Это — древний Сфинкс, глядящий Вслед медлительной
Любопытство напрасно глазело Из щелей развратных притонов. Окно наверху потемнело — Не слышно ни вздохов, ни стонов. Недовольные, сытые люди, Завидуйте верхнему счастью! Вы внизу — безвластные судьи, Без желаний, без слез, без страсти.
По узким площадям ловил я тень девицы, Но камни и тоска, казалось, — заодно. Я ночью ворожил перед окном светлицы, — Не отворилось мне дрожащее окно. Я птицей пролетел, бросая страсти крики, И страстно
В те дни, когда душа трепещет Избытком жизненных тревог, В каких-то дальних сферах блещет Мне твой, далекая, чертог. И я стремлюсь душой тревожной От бури жизни отдохнуть, Но это счастье невозможно, К твоим чертогам
Так — одинокой, легкой тенью Перед душою, полной зла, Свои благие исцеленья Она однажды пронесла. Дата написания: 1901 год
Мы в храме с тобою — одни, смущены, Взволнованы думой о боге. Нам чудятся здесь голоса с вышины И страшная тень на пороге. Кто может быть тайный, нежданный пришлец? Тобой ли забытый — из
Я миновал закат багряный, Ряды строений миновал, Вступил в обманы и туманы, — Огнями мне сверкнул вокзал… Я сдавлен давкой человечьей, Едва не оттеснен назад… И вот — ее глаза и плечи, И черных
Порою вновь к твоим ногам Меня влечет души смиренье. Я с благодарностью отдам Избыток властного презренья. Не доверяйся страстным снам: Пройдет короткое мгновенье — Я с новой силою воздам И власть и должное презренье.
По берегу плелся больной человек. С ним рядом ползла вереница телег. В дымящийся город везли балаган, Красивых цыганок и пьяных цыган. И сыпали шутки, визжали с телег. И рядом тащился с кульком человек. Стонал