Что, если на любовь последнюю твою Она любовью первою ответит И, как дитя, произнесет: «люблю», — И сумеркам души твоей посветит? Ее беспечности, смотри, не отрави Неугомонным подозреньем; К ее ребяческой любви Не подходи
I Моя мать от нужды и печали Вся изныла, тая Свое горе; а я Подросла, и не знаю, мила ли Мне семья?.. Как вечор я ушла за грибами… — Ничего не видать… И я
Слышу я, моей соседки Днем и ночью, за стеной, Раздается смех веселый, Плачет голос молодой — За моей стеной бездушной Чью-то душу слышу я, В струнных звуках чье-то сердце Долетает до меня. За стеной
Я еду городом — почти Все окна настежь — у соседки В окошке расцвели цветы, И канарейка свищет в клетке. Я еду мимо — сквозь листы Китайских розанов мелькает Рукав кисейный, и сверкает Сережка;
Рассказать ли тебе, как однажды Хоронил друг твой сердце свое, Всех знакомых на пышную тризну Пригласил он и позвал ее. И в назначенный час панихиды, При сиянии ламп и свечей, Вкруг убитого сердца толпою
Тщетно сторою оконной Ты ночлег мой занавесил, — Новый день, румян и весел, Заглянул в мой угол сонный. Вижу утреннего блеска Разгоревшиеся краски. И не спрячет солнца ласки Никакая занавеска… Угол мой для снов
Полонский здесь не без привета Был встречен Фетом, и пока Старик гостил у старика, Поэт благословлял поэта. И, поправляя каждый стих, Здесь молодые музы их Уютно провели все лето. Дата написания: 1890 год
Старик, он шел кряхтя, с трудом одолевая Ступеньки лестницы крутой, А чудо-девушка, наверх за ним взбегая, Казалось, веяла весной. Пронесся легкий шум шагов и ветер складок, И длинный локона извив… О, как тогда себе
Наплывает туча с моря, Ночь и гром, чего я жду… Ах! куда, зачем я в гору, Тяжело дыша, иду! Али бремя не по силам Взял я на душу мою… Холод мысли непреклонный, Страсти жар
Уходишь ты, — прощай, прощай, Беспутный год, бездушный год! Иди во тьму и не мешай Нам к свету двигаться вперед… Ты нес в груди своей не тот Святой огонь, что Прометей С небес похитил,