Отрадней сна, товарищ мой, Мне побеседовать с тобой: Сердитый вал к нам в люки бьет; Фонарь скрипит над головой; И тяжко стонет пароход, Как умирающий больной. Ты так же ранен, как и я… Но
(Посв. М. Л. Михайлову) Гром и шум. Корабль качает; Море темное кипит; Ветер парус обрывает И в снастях свистит. Помрачился свод небесный, И, вверяясь кораблю, Я дремлю в каюте тесной… Закачало — сплю. Вижу
(Мотив из признаний Адды Кристен) Пусть по воле судеб я рассталась с тобой, — Пусть другой обладает моей красотой! Из объятий его, из ночной духоты Уношусь я далеко на крыльях мечты. Вижу снова наш
Читано автором в Москве, в день открытия памятника Пушкину, в I заседании Общества Любителей Российской Словесности, 6 июня 1880 года. I Пушкин — это возрожденье Русской Музы,- воплощенье Наших трезвых дум и чувств, Это
(Посв. Я. К. Гроту) Вздымая волны, над заливом Шла к ночи буря, — гром гудел… За облака, навстречу ливня, Орел с добычею летел… В свое гнездо, не внемля грому, Крылами рассекая мглу, Он нес
Глухая степь — дорога далека, Вокруг меня волнует ветер поле, Вдали туман — мне грустно поневоле, И тайная берет меня тоска. Как кони ни бегут — мне кажется, лениво Они бегут. В глазах одно
Свободная Фрина судей пристыдила, Когда обвиненная, до наготы Роскошное тело свое обнажила, — Явилась им вся в божестве красоты. Смутился доносчик, и ахнул судья. — Я знаю, кто вы, и вы знайте, кто я.
О бульдоге Я нарочно голенища Заказал себе повыше, И когда иду с Парнаса, То иду как можно тише, Потому что под Парнасом Завелась одна слободка, Где всего славнее семга, Сыр, шампанское и водка, Где
На праздник ты одна ушла, друг милый мой, Без горничной, без провожатых, — Ушла, порадовать своею красотой Людей беспечных и богатых. Уж поздно… тьма кругом… и напряжен мой слух, И ум мой полон смутных
Когда предчувствием разлуки Мне грустно голос ваш звучал, Когда смеясь я ваши руки В моих руках отогревал, Когда дорога яркой далью Меня манила из глуши — Я вашей тайною печалью Гордился в глубине души.