Владимир Маяковский. «Вместо оды»

Похожие стихотворения:

1. Владимир Маяковский. «Схема смеха» Выл ветер и не знал о ком, вселяя в сердце дрожь нам. Путем шла баба с молоком, шла железнодорожным. А ровно в семь, по форме, несясь во весь карьер с Оки, сверкнув за семафорами, — взлетает курьерский. Была бы баба ранена, зря выло сто свистков ревмя, — но шел мужик с бараниной и дал понять […]...
2. Владимир Маяковский. «Рассказ про то, как кума. О Врангеле толковала без всякого ума» Старая, но полезная история Врангель прет. Отходим мы. Врангелю удача. На базаре две кумы, вставши в хвост, судачат: — Кум сказал, — а в ем ума — я-то куму верю, — что барон-то, слышь, кума, меж Москвой и Тверью. Чуть не даром все в Твери стало продаваться. Пуд крупчатки… — Ну, не ври! — пуд […]...
3. Владимир Маяковский. «Всесоюзный поход» В революции в культурной, смысл которой — общий рост, многие узрели шкурный, свой малюсенький вопрос, До ушей лицо помыв, галстук выкрутив недурно, говорят, смотрите: «Мы совершенно рев-культурны». Дурни тешат глаз свой красотой проборов, а парнишка массовый грязен, как боров. Проведи глазами по одной казарме. Прет зловоние пивное, свет махорка дымом застит, и котом гармонька воет […]...
4. Владимир Маяковский. «Негритоска Петрова» У Петровой у Надежды не имеется одежды. Чтоб купить (пришли деньки!), не имеется деньги. Ей в расцвете юных лет растекаться в слезной слизи ли? Не упадочница, нет! Ждет, чтоб цены снизили. Стонет улица от рева. В восхищеньи хижины. — Выходи скорей, Петрова, — в лавке цены снижены. Можешь в платьицах носиться хошь с цветком, хошь […]...
5. Владимир Маяковский. «Хулиганщина» Только солнце усядется, канув за опустевшие фабричные стройки, стонут окраины от хулиганов вроде вот этой милой тройки. Человек пройдет и — марш поодаль. Таким попадись! Ежовые лапочки! От них ни проезда, от них ни прохода ни женщине, ни мужчине, ни электрической лампочке. «Мадамочка, стой! Провожу немножко… Клуб? Почему? Ломай стулья! Он возражает? В лопатку ножиком! […]...
6. Владимир Маяковский. «Стихотворение о Мясницкой,. О бабе и о всероссийском масштабе» Сапоги почистить — 1 000 000. Состояние! Раньше б дом купил — и даже неплохой. Привыкли к миллионам. Даже до луны расстояние советскому жителю кажется чепухой. Дернул меня черт писать один отчет, «Что это такое?» — спрашивает с тоскою машинистка. Ну, что отвечу ей?! Черт его знает, что это такое, если сзади у него тридцать […]...
7. Владимир Маяковский. «Наш паровоз, стрелой лети» С белым букетом из дымных роз бежит паровоз, летит паровоз… За паровозом — толпой вагончик. Начни считать — и брось, не кончив! Вагоны красные, как раки сваренные, и все груженные, и все товарные… Приветно машет вослед рука: — Должно, пшеница, должно, мука! — Не сходит радость со встречных рож: — Должно, пшеница, должно быть, рожь! […]...
8. Владимир Маяковский. «Любовь» Девушка пугливо куталась в болото, ширились зловеще лягушечьи мотивы, в рельсах колебался рыжеватый кто-то, и укорно в буклях проходили локомотивы. В облачные пары сквозь солнечный угар врезалось бешенство ветряной мазурки, и вот я — озноенный июльский тротуар, а женщина поцелуи бросает — окурки! Бросьте города, глупые люди! и Идите голые лить на солнцепеке пьяные вина […]...
9. Владимир Маяковский. «Повальная болезнь» Красная Спартакиада населенье заразила: нынче, надо иль не надо, каждый спорт заносит на дом и тщедушный и верзила. Красным соком крася пол, бросив школьную обузу, сын завел игру в футбол приобретенным арбузом. Толщину забыв и хворость, легкой ласточкой взмывая, папа взял бы приз на скорость, обгоняя все трамваи. Целый день задорный плеск раздается в тесной […]...
10. Владимир Маяковский. «Важнейший совет домашней хозяйке» Домашней хозяйке товарищу Борщиной сегодня испорчено все настроение. А как настроению быть не испорченным? На кухне от копоти в метр наслоения! Семнадцать чудовищ из сажи усов оскалили множество огненных зубьев. Семнадцать паршивейших примусов чадят и коптят, как семнадцать Везувиев. Товарищ Борщина даже орала, фартуком пот оттирая с физии — «Без лифта на 5-й этаж пешкодралом […]...
11. Владимир Маяковский. «Нате!» Через час отсюда в чистый переулок вытечет по человеку ваш обрюзгший жир, а я вам открыл столько стихов шкатулок, я — бесценных слов мот и транжир. Вот вы, мужчина, у вас в усах капуста где-то недокушанных, недоеденных щей; вот вы, женщина, на вас белила густо, вы смотрите устрицей из раковин вещей. Все вы на бабочку […]...
12. Владимир Маяковский. «Отречемся» Дом за домом крыши вздымай, в небо трубы вверти! Рабочее тело хольте дома, тройной кубатурой квартир. Квартирка нарядная, открывай парадное! Входим — и увидели: вид — удивителен. Стена — в гвоздях. Утыкали ее. Бушуйте над чердаками, зимы, — а у нас в столовой висит белье гирляндой разных невыразимых. Изящно сплетая визголосие хоровое, надрывают дети силенки, […]...
13. Владимир Маяковский. «Военно-морская любовь» По морям, играя, носится с миноносцем миноносица. Льнет, как будто к меду осочка, к миноносцу миноносочка. И конца б не довелось ему, благодушью миноносьему. Вдруг прожектор, вздев на нос очки, впился в спину миноносочки. Как взревет медноголосина: «Р-р-р-астакая миноносина!» Прямо ль, влево ль, вправо ль бросится, а сбежала миноносица. Но ударить удалось ему по ребру […]...
14. Владимир Маяковский. «Горящий волос» Много чудес в Москве имеется: и голос без человека, и без лошади воз. Сын мой, побыв в красноармейцах, штуку такую мне привез. «Папаша, — говорит, — на вещицу глянь. Не мешало понять вам бы». Вынимает паршивую запаянную склянь. «Это, — говорит, — электрическая лампа», «Ну, — говорю, — насмешил ты целую волостью А сам от […]...
15. Владимир Маяковский. «История Власа — лентяя и лоботряса» Влас Прогулкин — милый мальчик, спать ложился, взяв журнальчик. Все в журнале интересно. — Дочитаю весь, хоть тресну! — Ни отец его, ни мать не могли заставить спать. Засыпает на рассвете, скомкав ерзаньем кровать, в час, когда другие дети бодро начали вставать. Когда другая детвора чаевничает, вставши, отец орет ему: — Пора! — Он — […]...
16. Владимир Маяковский. «Две культуры» Пошел я в гости (в те года), не вспомню имя-отчества, но собиралось у мадам культурнейшее общество. Еда и поэтам — вещь нужная, И я поэтому сижу и ужинаю. Гляжу, культурой поражен, умильно губки сжав. Никто не режет рыб ножом, никто не ест с ножа. Поевши, душу веселя, они одной ногой разделывали вензеля, увлечены тангой. Потом […]...
17. Владимир Маяковский. «Мама и убитый немцами вечер» По черным улицам белые матери судорожно простерлись, как по гробу глазет. Вплакались в орущих о побитом неприятеле: «Ах, закройте, закройте глаза газет!» Письмо. Мама, громче! Дым. Дым. Дым еще! Что вы мямлите, мама, мне? Видите — весь воздух вымощен громыхающим под ядрами камнем! Ма — а — а — ма! Сейчас притащили израненный вечер. Крепился […]...
18. Владимир Маяковский. «Кемп «Нит гедайге»» Запретить совсем бы ночи-негодяйке выпускать из пасти столько звездных жал. Я лежу, — палатка в Кемпе «Нит гедайге». Не по мне все это. Не к чему… и жаль… Взвоют и замрут сирены над Гудзоном, будто бы решают: выть или не выть? Лучше бы не выли. Пассажирам сонным надо просыпаться, думать, есть, любить… Прямо перед мордой […]...
19. Владимир Маяковский. «Марш — оборона» Семнадцать и двадцать нам только и лет. Придется нам драться, хотим или нет. Раз! два! раз! два! Вверх го- ло- ва! Антантовы цуцики ждут грызни. Маршал Пилсудский шпорой звенит. Дом, труд, хлеб нив о- бо- ро- ни! Дунули газом, и парень погас. Эх, кабы сразу противогаз! Раз! два! шаг, ляг! Твер- же шаг в шаг! […]...
20. Владимир Маяковский. «Песня-молния» За море синеволное, за сто земель и вод разлейся, песня-молния, про пионерский слет. Идите, слов не тратя, на красный наш костер! Сюда, миллионы братьев! Сюда, миллион сестер! Китайские акулы, умерьте вашу прыть, — мы с китайчонком-кули пойдем акулу крыть. Веди светло и прямо к работе и к боям, моя большая мама — республика моя. Растем […]...
21. Владимир Маяковский. «Весна» В газетах пишут какие-то дяди, что начал любовно постукивать дятел. Скоро вид Москвы скопируют с Ниццы, цветы создадут по весенним велениям. Пишут, что уже синицы оглядывают гнезда с любовным вожделением. Газеты пишут: дни горячей, налетели отряды передовых грачей. И замечает естествоиспытательское око, что в березах какая-то циркуляция соков. А по-моему — дело мрачное: начинается горячка […]...
22. Владимир Маяковский. «Они и мы» В даль глазами лезу я… Низкие лесенки; мне сия Силезия влезла в селезенки. Граница. Скука польская. Дальше — больше. От дождика скользкая почва Польши. На горизонте — белое. Снега и Негорелое. Как приятно со снегу вдруг увидеть сосенку. Конешно — березки, снегами припарадясь, в снежном лоске большущая радость. Километров тыщею на Москву рвусь я. Голая, […]...
23. Владимир Маяковский. «Гимн взятке» Пришли и славословим покорненько тебя, дорогая взятка, все здесь, от младшего дворника до того, кто в золото заткан. Всех, кто за нашей десницей посмеет с укором глаза весть, мы так, как им и не снится, накажем мерзавцев за зависть. Чтоб больше не смела вздыматься хула, наденем мундиры и медали и, выдвинув вперед убедительный кулак, спросим: […]...
24. Владимир Маяковский. «Размышления у парадного подъезда» Трудно торф добывать из болот, из луж, трудно кучи мусора выгребать от рождения, но труднейшая из служб — хождение по учреждениям, Вошел в коридор — километры мерь! Упаришься с парой справок. Прямо — дверь, наискось — дверь, налево дверь и направо. Один — указательный в ноздри зарыв, сидит, горделивостью задран. Вопросом не оторвешь от ноздри. […]...
25. Владимир Маяковский. «Пиво и социализм» Блюет напившийся. Склонился ивой. Вулканятся кружки, пену пепля. Над кружками надпись: «Раки и пиво завода имени Бебеля». Хорошая шутка! Недурно сострена! Одно обидно до боли в печени, что Бебеля нет, — не видит старина, какой он у нас знаменитый и увековеченный. В предвкушении грядущих пьяных аварий вас показывали б детям, чтоб каждый вник: — Вот […]...
26. Владимир Маяковский. «Эй!» Мокрая, будто ее облизали, толпа. Прокисший воздух плесенью веет. Эй! Россия, нельзя ли чего поновее? Блажен, кто хоть раз смог, хотя бы закрыв глаза, забыть вас, ненужных, как насморк, и трезвых, как нарзан. Вы все такие скучные, точно во всей вселенной нету Капри. А Капри есть. От сияний цветочных весь остров, как женщина в розовом […]...
27. Владимир Маяковский. «Небоскреб в разрезе» Возьми разбольшущий дом в Нью-Йорке, взгляни насквозь на зданье на то. Увидишь — старейшие норки да каморки — совсем дооктябрьский Елец аль Конотоп. Первый — ювелиры, караул бессменный, замок зацепился ставням о бровь. В сером герои кино, полисмены, лягут собаками за чужое добро. Третий — спят бюро-конторы. Ест промокашки рабий пот. Чтоб мир не забыл, […]...
28. Владимир Маяковский. «Парижанка» Вы себе представляете парижских женщин с шеей разжемчуженной, разбриллиантенной рукой… Бросьте представлять себе! Жизнь — жестче — у моей парижанки вид другой. Не знаю, право, молода или стара она, до желтизны отшлифованная в лощеном хамье. Служит она в уборной ресторана — маленького ресторана — Гранд-Шомьер. Выпившим бургундского может захотеться для облегчения пойти пройтись. Дело мадмуазель […]...
29. Владимир Маяковский. «Сердитый дядя» В газету заметка сдана рабкором под заглавием «Не в лошадь корм». Пишет: «Завхоз, сочтя за лучшее, пишущую машинку в учреждении пропил… Подобные случаи нетерпимы даже в буржуазной Европе». Прочли и дали место заметке. Мало ль бывает случаев этаких? А наутро уже опровержение листах на полуторах. «Как смеют разные враки описывать безответственные бумагомараки? Знают республика, и […]...
30. Владимир Маяковский. «Искусственные люди» Этими — и добрыми, и кобры лютей — Союз до краев загружен. Кто делает этих искусственных людей? Какой нагруженный Гужон? Чтоб долго не размусоливать этой темы (ни зол, ни рад), объективно опишу человека — системы «бюрократ». Сверху — лысина, пятки — низом, — организм, как организм. Но внутри вместо голоса — аппарат для рожений некоторых […]...
31. Владимир Маяковский. «Дачный случай» Я нынешний год проживаю опять в уже классическом Пушкино. Опять облесочкана каждая пядь, опушками обопушкана. Приехали гости. По праздникам надо. Одеты — подстать гостью. И даже один удержал из оклада на серый английский костюм. Одежным жирком отложились года, обуты — прилично очень. «Товарищи» даже, будто «мадам», шелками обчулочены. Пошли, пообедав, живот разминать. А ну, не […]...
32. Владимир Маяковский. «Надо бороться» У хитрого бога лазеек — много. Нахально и прямо гнусавит из храма. С иконы глядится Христос сладколицый. В присказках, в пословицах господь славословится, имя богово на губе у убогова. Галдят и доныне родители наши о божьем сыне, о божьей мамаше. Про этого самого хитрого бога поются поэтами разные песни. Окутает песня дурманом, растрогав, зовя от […]...
33. Владимир Маяковский. «Легкая кавалерия» Фабрикой вывешен жалобный ящик. Жалуйся, слесарь, жалуйся, смазчик! Не убоявшись ни званья, ни чина, жалуйся, женщина, крой, мужчина! Люди бросали жалобы в ящик, ждя от жалоб чудес настоящих. «Уж и ужалит начальство жало, жало этих правильных жалоб!» Весны цветочатся, вьюги бесятся, мчатся над ящиком месяц за месяцем. Время текло, и семья пауков здесь обрела уютненький […]...
34. Владимир Маяковский. «Автобусом по Москве» Десять прошло. Понимаете? Десять! Как же ж поэтам не стараться? Как на театре актерам не чудесить? Как не литься лавой демонстраций? Десять лет — сразу не минуют. Десять лет — ужасно много! А мы вспоминаем любую из минут. С каждой минутой шагали в ногу. Кто не помнит только переулок Орликов?! В семнадцатом из Орликова выпускали […]...
35. Владимир Маяковский. «Давиду Штеренбергу — Владимир Маяковский» Милый Давид! При вашем имени обязательно вспоминаю Зимний. Еще хлестали пули-ливни — нас с самых низов прибой-революция вбросила в Зимний с кличкой странной — ИЗО. Влетели, сея смех и крик, вы, Пунин, я и Ося Брик. И древних яркостью дразня, в бока дворца впилась «мазня». Дивит покои царевы и княжьи наш далеко не царственный вид. […]...
36. Владимир Маяковский. «Слегка нахальные стихи товарищам из Эмкахи» Прямо некуда деваться от культуры. Будь ей пусто! Вот товарищ Цивцивадзе насадить мечтает бюсты. Чтоб на площадях и скверах были мраморные лики, чтоб, вздымая морду вверх, мы бы видели великих. Чтобы, день пробегав зря, хулиганов видя рожи, ты, великий лик узря, был душой облагорожен. Слышу, давши грезам дань я, нотки шепота такого: «Приходите на свиданье […]...
37. Владимир Маяковский. «Рассказ одного об одной мечте» Мне с лошадями трудно тягаться. Животное (четыре ноги у которого)! Однако я хитрый, купил облигации: будет — жду — лотерея Автодорова. Многие отказываются, говорят: «Эти лотереи оскомину набили». А я купил и очень рад, и размечтался об автомобиле. Бывало, орешь: и ну! и тпру! А тут, как рыба, сижу смиренно. В час 50 километров пру, […]...
38. Владимир Маяковский. «По городам Союза» Россия — все: и коммуна, и волки, и давка столиц, и пустырьная ширь, стоводная удаль безудержной Волги, обдорская темь и сиянье Кашир. Лед за пристанью за ближней, оковала Волга рот, это красный, это Нижний, это зимний Новгород. По первой реке в российском сторечьи скользим… цепенеем… зацапаны ветром… А за волжским доисторичьем кресты да тресты, да […]...
39. Владимир Маяковский. Поэма. «IV Интернационал» I Открытое письмо Маяковского ЦКРКП, объясняющее некторые его, Маяковского, поступки1 Были белые булки. Более звезд. Маленькие. И то по фунту. А вы уходили в подполье, готовясь к голодному бунту. Жили, жря и ржа. Мир в небо отелями вылез, лифт франтих винтил по этажам спокойным. А вы в подпольи таились, готовясь к грядущим войнам. В креслах […]...
40. Владимир Маяковский. «Я и Наполеон» Я живу на Большой Пресне, 36, 24. Место спокойненькое. Тихонькое. Ну? Кажется — какое мне дело, что где-то в буре-мире взяли и выдумали войну? Ночь пришла. Хорошая. Вкрадчивая. И чего это барышни некоторые дрожат, пугливо поворачивая глаза громадные, как прожекторы? Уличные толпы к небесной влаге припали горящими устами, а город, вытрепав ручонки-флаги, молится и молится […]...