Владимир Маяковский. «Размышления о Молчанове Иване и о поэзии»

Похожие стихотворения:

1. Владимир Маяковский. «Разговор с фининспектором о поэзии» Гражданин фининспектор! Простите за беспокойство. Спасибо… не тревожтесь… я постою… У меня к вам дело деликатного свойства: о месте поэта в рабочем строю. В ряду имеющих лабазы и угодья и я обложен и должен караться. Вы требуете с меня пятьсот в полугодие и двадцать пять за неподачу деклараций. Труд мой любому труду родствен. Взгляните — […]...
2. Владимир Маяковский. «Размышления у парадного подъезда» Трудно торф добывать из болот, из луж, трудно кучи мусора выгребать от рождения, но труднейшая из служб — хождение по учреждениям, Вошел в коридор — километры мерь! Упаришься с парой справок. Прямо — дверь, наискось — дверь, налево дверь и направо. Один — указательный в ноздри зарыв, сидит, горделивостью задран. Вопросом не оторвешь от ноздри. […]...
3. Владимир Маяковский. «Интернациональная басня» Петух однажды, дог и вор такой скрепили договор: дог соберет из догов свору, накрасть предоставлялось вору, а петуху про гром побед орать, и будет всем обед. Но это все раскрылось скоро. Прогнали с трона в шею вора. Навертывается мораль: туда же Догу не пора ль? Дата написания: 1917 год...
4. Владимир Маяковский. «1-е мая» Поэты — народ дошлый. Стих? Изволь. Только рифмы дай им. Не говорилось пошлостей больше, чем о мае. Существительные: Мечты. Грезы. Народы. Пламя. Цветы. Розы. Свободы. Знамя. Образы: Майскою — сказкою. Прилагательные: Красное. Ясное. Вешний. Нездешний. Безбрежный. Мятежный. Вижу — в сандалишки рифм обуты, под древнегреческой образной тогой и сегодня, таща свои атрибуты, — шагает бумагою […]...
5. Владимир Маяковский. «Май» Помню старое 1-ое Мая. Крался тайком за последние дома я. Косил глаза: где жандарм, где казак? Рабочий в кепке, в руке — перо. Сходились — и дальше, буркнув пароль. За Сокольниками, ворами, шайкой, таились самой глухой лужайкой. Спешили надежных в дозор запречь. Отмахивали наскоро негромкую речь. Рванув из-за пазухи красное знамя, шли и горсточкой блузы […]...
6. Владимир Маяковский. «Слушай, наводчик!» Читаю… Но буквы казались мрачнее, чем худший бред: «Вчера на варшавском вокзале убит советский полпред». Паны воркуют. Чистей голубицы! — Не наша вина, мол… — Подвиньтесь, паны, мы ищем тех, кто револьвер убийцы наводит на нас из-за вашей спины. Не скроете наводчиков! За шиворот молодчиков! И видим: на плитах, что кровью намокли, стоит за спиной […]...
7. Владимир Маяковский. «Марш двадцати пяти тысяч» Мы выбили белых орлов да ворон, в боях по степям пролетали. На новый ржаной недосеянный фронт — сегодня вставай, пролетарий. Довольно по-старому землю копать да гнуть над сохою спинищи. Вперед, 25! Вперед, 25! Стальные рабочие тыщи. Не жди, голодая, кулацких забот, не жди избавления с неба. Колхоз голодуху мешками забьет, мешками советского хлеба. На лошадь […]...
8. Владимир Маяковский. «Добудь второй!» Рабочая родина родин — трудом непокорным гуди! Мы здесь, мы на страже, и орден привинчен к мильонной груди. Стой, миллионный, незыблемый мол — краснознаменный гранит-комсомол. От первых боев до последних мы шли без хлебов и без снов — союз восемнадцатилетних рабоче-крестьянских сынов. В бой, мильоны! Белых — в помол! Краснознаменный, гордись, комсомол! Довольство — неважное […]...
9. Владимир Маяковский. «Два соревнования» Европу огибаю железнодорожным туром и в дымные дни и в ночи лунные. Черт бы ее взял! — она не дура, она, товарищи, очень умная, Здесь на длинные нити расчета бусы часов привыкли низаться, здесь каждый друг с другом спорит до черта по всем правилам рационализации. Французы соревнуются с англичанами рыжими: кто из рабочего больше выжмет. […]...
10. Владимир Маяковский. «Молодая гвардия» Дело земли — вертеться. Литься — дело вод. Дело молодых гвардейцев — бег, галоп вперед. Жизнь шажком стара нам. Бегом под знаменем алым. Комсомольским миллионным тараном вперед! Но этого мало. Полками по полкам книжным, чтоб буквы и то смяло. Мысль засеем и выжнем. Вперед! Но этого мало. Через самую высочайшую высь махни атакующим валом. Новым […]...
11. Владимир Маяковский. «Марш ударных бригад» Вперед тракторами по целине! Домны коммуне подступом! Сегодня бейся, революционер, на баррикадах производства, Раздувай коллективную грудь-меха, лозунг мчи по рабочим взводам. От ударных бригад к ударным цехам, от цехов к ударным заводам. Вперед, в египетскую русскую темь, как гвозди, вбивай лампы! Шаг держи! Не теряй темп! Перегнать пятилетку нам бы. Распрабабкиной техники скидывай хлам. Днепр, […]...
12. Владимир Маяковский. «Следующий день» Вбежал. Запыхался победы гонец: «Довольно. К веселью! К любви! Грустящих к черту! Уныньям конец!» Какой сногсшибательней вид? Цилиндр на затылок. Штаны — пила. Пальмерстон застегнут наглухо. Глаза — двум солнцам велю пылать из глаз неотразимо наглых. Афиш подлиннее. На выси эстрад. О, сколько блестящего вздора вам! Есть ли такой, кто орать не рад: «Маяковский! Браво! […]...
13. Владимир Маяковский. «Мы» Мы — Эдисоны невиданных взлетов, энергий и светов. Но главное в нас — и это ничем не заслонится, — главное в нас это — наша Страна советов, советская воля, советское знамя, советское солнце. Внедряйтесь и взлетайте и вширь и ввысь. Взвивай, изобретатель, рабочую мысль! С памятник ростом будут наши капусты и наши моркови, будут лучшими […]...
14. Владимир Маяковский. «1-е мая» Мы! Коллектив! Человечество! Масса! Довольно маяться. Маем размайся! В улицы! К ноге нога! Всякий лед под нами ломайся! Тайте все снега! 1 мая пусть каждый шаг, в булыжник ударенный, каждое радио, Парижам отданное, каждая песня, каждый стих — трубит международный марш солидарности. 1 мая. Еще не стерто с земли имя последнего хозяина, последнего господина. Еще […]...
15. Владимир Соловьев. «Родина русской поэзии» По поводу элегии «Сельское кладбище»1 (Посвящается П. В. Жуковскому) Не там, где заковал недвижною бронею Широкую Неву береговой гранит, Иль где высокий Кремль над пестрою Москвою, Свидетель старых бурь, умолкнувший, стоит. А там, среди берез и сосен неизменных, Что в сумраке земном на небеса глядят, Где праотцы, села в гробах уединенных,2 Крестами венчаны, сном утомленных […]...
16. Владимир Маяковский. «Первый из пяти» Разиньте шире глаза раскаленные, в газету вонзайте зрачков резцы. Стройтесь в ряды! Вперед, колонны первой армии контрольных цифр. Цифры выполнения, вбивайте клинья, цифры повышений, выстраивайтесь, стройны! Выше взбирайся, генеральная линия индустриализации Советской страны! Множьтесь, единицы, в грабли и вилы. Перед нулями станьте на-караул. Где вы, неверы, нытики-скулилы — Ау?.. Множим колес маховой оборот. Пустыри тракторами […]...
17. Владимир Маяковский. «Английскому рабочему» Вокзал оцепенел, онемевает док. Посты полиции, заводчикам в угоду. От каждой буквы замиранья холодок, как в первый день семнадцатого года. Радио стальные шеи своротили. Слушают. Слушают, что из-за Ламанша. Сломят? Сдадут? Предадут? Или красным флагом нам замашут? Слышу. Слышу грузовозов храп… Лязг оружия… Цоканье шпор… Это в док идут штрейкбрехера. Море, им в морду выплесни […]...
18. Владимир Маяковский. «Ленин с нами!» Бывают события: случатся раз, из сердца высекут фразу. И годы не выдумать лучших фраз, чем сказанная сразу, Таков и в Питер ленинский въезд на башне броневика. С тех пор слова и восторг мой не ест ни день, ни год, ни века. Все так же вскипают от этой даты души фабрик и хат. И я привожу […]...
19. Владимир Маяковский. «Что такое?» Петр Иваныч, что такое? Он, с которым не ужиться, стал нежнее, чем левкои, к подчиненным, к сослуживцам. Целый день сидит на месте. Надо вам или не надо, проходите, прите, лезьте сколько влезет — без доклада. Весь бумажками окидан, мыслит, выгнувшись дугой. Скрылась к черту волокита от энергии такой. Рвет бумажки, мигом вызнав. Тают, как от […]...
20. Владимир Маяковский. «Вот так я сделался собакой» Ну, это совершенно невыносимо! Весь как есть искусан злобой. Злюсь не так, как могли бы вы: как собака лицо луны гололобой — взял бы и все обвыл. Нервы, должно быть… Выйду, погуляю. И на улице не успокоился ни на ком я. Какая-то прокричала про добрый вечер. Надо ответить: она — знакомая. Хочу. Чувствую — не […]...
21. Лорд Джордж Байрон. «Песнь к сулиотам» Дети Сули! Киньтесь в битву, Долг творите, как молитву! Через рвы, через ворота: Бауа, бауа, сулиоты! Есть красотки, есть добыча — В бой! Творите свой обычай! Знамя вылазки святое, Разметавшей вражьи строи, Ваших гор родимых знамя — Знамя ваших жен над вами. В бой, на приступ, страткоты, Бауа, бауа, сулиоты! Плуг наш — меч: так […]...
22. Владимир Маяковский. «Моя речь на Генуэзской конференции» Не мне российская делегация вверена. Я — самозванец на конференции Генуэзской. Дипломатическую вежливость товарища Чичерина дополню по-моему — просто и резко. Слушай! Министерская компанийка! Нечего заплывшими глазками мерцать. Сквозь фраки спокойные вижу — паника трясет лихорадкой ваши сердца. Неужели без смеха думать в силе, что вы на конференцию нас пригласили? В штыки бросаясь на Перекоп […]...
23. Владимир Маяковский. «Первые коммунары» Немногие помнят про дни про те, как звались, как дрались они, но память об этом красном дне рабочее сердце хранит. Когда капитал еще молод был и были трубы пониже, они развевали знамя борьбы в своем французском Париже. Надеждой в сердцах бедняков засновав, богатых тревогой выев, живого социализма слова над миром зажглись впервые. Весь мир буржуев […]...
24. Владимир Маяковский. «Барабанная песня» Наш отец — завод. Красная кепка — флаг. Только завод позовет — руку прочь, враг! Вперед, сыны стали! Рука, на приклад ляг! Громи, шаг, дали! Громче печать — шаг! Наша мать — пашня, Пашню нашу не тронь! Стража наша страшная — глаз, винтовок огонь. Вперед, дети ржи! Рука, на приклад ляг! Ногу ровней держи! Громче […]...
25. Владимир Маяковский. «Мое к этому отношение» (Гимн еще почтее) Май ли уже расцвел над городом, плачет ли, как побитый, хмуренький декабрик, — весь год эта пухлая морда маячит в дымах фабрик. Брюшком обвисшим и гаденьким лежит на воздушном откосе, и пухлые губы бантиком сложены в 88. Внизу суетятся рабочие, нищий у тумбы виден, а у этого брюхо и все прочее — […]...
26. Владимир Маяковский. «Еще Петербург» В ушах обрывки теплого бала, а с севера — снега седей — туман, с кровожадным лицом каннибала, жевал невкусных людей. Часы нависали, как грубая брань, за пятым навис шестой. А с неба смотрела какая-то дрянь величественно, как Лев Толстой. Дата написания: 1914 год...
27. Владимир Маяковский. «Красные арапы» Лицо белее, чем призрак в белье, с противным скривленным ртиной, а в заднем кармане всякий билет, союзный или — партийный. Ответственный банк, игра — «Буль». Красное советское Монако. Под лампой, сморщинив кожу на лбу, склонилась толпа маниаков. Носится шарик, счастье шаря, тыркается об номера, и люди едят глазами шарик, чтоб радоваться и обмирать. Последний рубль […]...
28. Владимир Маяковский. «Киноповетрие» Европа. Город. Глаза домищами шарили. В глаза — разноцветные капли. На столбах, на версту, на мильоны ладов: !!!!!ЧАРЛИ ЧАПЛИН!!!!! Мятый человечишко из Лос-Анжелоса через океаны раскатывает ролик. И каждый, у кого губы нашлося, ржет до изнеможения, ржет до колик. Денди туфлястый (огурцами огурятся) — к черту! Дамища (груди — стог). Ужин. Курица. В морду курицей. […]...
29. Владимир Маяковский. «Моя речь на показательном процессе по случаю. Возможного скандала с лекциями профессора Шенгели» Я тру ежедневно взморщенный лоб в раздумье о нашей касте, и я не знаю: поэт — поп, поп или мастер, Вокруг меня толпа малышей, — едва вкусившие славы, а волос уже отрастили до шей и голос имеют гнусавый. И, образ подняв, выходят когда на толстожурнальный амвон, я, каюсь, во храме рвусь на скандал, и крикнуть […]...
30. Владимир Маяковский. «Весенняя ночь» Мир теплеет с каждым туром, хоть белье сушиться вешай, и разводит колоратуру соловей осоловевший. В советских листиках майский бред, влюбленный весенний транс. Завхоз, начканц, комендант и зампред играют в преферанс. За каждым играющим — красный стаж длинит ежедневно времен река, и каждый стоял, как верный страж, на бывшем обломке бывших баррикад. Бивал комендант фабрикантов-тузов, поддав […]...
31. Евдокия Ростопчина. «Ода поэзии» Анахронизм Тебе, развенчанной богине, Тебе поклон мой и привет,- Поэзия… кому уж ныне Презрительно смеется свет! Пусть храм твой смертными покинут, Пусть твой треножник опрокинут, Но, староверкой прежних дней, Тебя, в восторге убеждений, О, мать высоких песнопений, Я песнью чествую своей! Тебя, кормилицу родную Своих младенческих годов, Отринул как игру пустую Век положительных умов. Ты […]...
32. Владимир Маяковский. «Верлен и Сезан» Я стукаюсь о стол, о шкафа острия — четыре метра ежедневно мерь. Мне тесно здесь в отеле Istria — на коротышке rue Campagne-Premiere. Мне жмет. Парижская жизнь не про нас — в бульвары тоску рассыпай. Направо от нас — Boulevard Montparnasse, налево — Boulevard Raspail. Хожу и хожу, не щадя каблука, — хожу и ночь […]...
33. Владимир Маяковский. «III Интернационал» Мы идем революционной лавой. Над рядами флаг пожаров ал. Наш вождь — миллионноглавый Третий Интернационал. В стены столетий воль вал бьет Третий Интернационал. Мы идем. Рядов разливу нет истока. Волгам красных армий нету устья. Пояс красных армий, к западу с востока опоясав землю, полюсами пустим. Нации сети. Мир мал. Ширься, Третий Интернационал! Мы идем. Рабочий […]...
34. Владимир Маяковский. «Нате!» Через час отсюда в чистый переулок вытечет по человеку ваш обрюзгший жир, а я вам открыл столько стихов шкатулок, я — бесценных слов мот и транжир. Вот вы, мужчина, у вас в усах капуста где-то недокушанных, недоеденных щей; вот вы, женщина, на вас белила густо, вы смотрите устрицей из раковин вещей. Все вы на бабочку […]...
35. Владимир Маяковский. «Тресты» В Москве редкое место — без вывески того или иного треста. Сто очков любому вперед дадут — у кого семейное счастье худо. Тресты живут в любви, в ладу и супружески строятся друг против друга. Говорят: меж трестами неурядицы. — Ложь! Треста с трестом водой не разольешь. На одной улице в Москве есть (а может нет) […]...
36. Владимир Маяковский. «Баллада о доблестном Эмиле» Замри, народ! Любуйся, тих! Плети венки из лилий. Греми о Вандервельде стих, о доблестном Эмиле! С Эмилем сим сравнимся мы ль: он чист, он благороден. Душою любящей Эмиль голубки белой вроде. Не любит страсть Эмиль Чеку, Эмиль Христова нрава: ударь щеку Эмильчику — он повернется справа. Но к страждущим Эмиль премил, в любви к несчастным […]...
37. Владимир Маяковский. «Чудовищные похороны» Мрачные до черного вышли люди, тяжко и чинно выстроились в городе, будто сейчас набираться будет хмурых монахов черный орден. Траур воронов, выкаймленный под окна, небо, в бурю крашеное, — все было так подобрано и подогнано, что волей-неволей ждалось страшное. Тогда разверзлась, кряхтя и нехотя, пыльного воздуха сухая охра, вылез из воздуха и начал ехать тихий […]...
38. Владимир Маяковский. «Дипломатическое» За дедкой репка… Даже несколько репок: Австрия, Норвегия, Англия, Италия. Значит — Союз советский крепок. Как говорится в раешниках — и так далее. Признавшим и признающим — рука с приветом. А это — выжидающим. Упирающимся — это: ФАНТАСТИКА Уму поэта-провидца в грядущем такая сценка провидится: в приемной Чичерина цацей цаца торгпред каких-то «приморских швейцарцев» — […]...
39. Владимир Маяковский. «Письмо писателя Владимира Владимировича Маяковского. Писателю Алексею Максимовичу Горькому» Алексей Максимович, как помню, между нами что-то вышло вроде драки или ссоры. Я ушел, блестя потертыми штанами; взяли Вас международные рессоры. Нынче — иначе. Сед височный блеск, и взоры озаренней. Я не лезу ни с моралью, ни в спасатели, без иронии, как писатель говорю с писателем. Очень жалко мне, товарищ Горький, что не видно Вас […]...
40. Владимир Маяковский. «Застрельщики» Довольно ползало время-гад, копалось время-крот! Рабочий напор ударных бригад время рвани вперед. По-новому перестраивай жизнь — будни и праздники выровняй. День ко дню как цепочка нижись, непрерывней и дисциплинированней. Коммуна — дело годов, не веков — больше к машинам выставь квалифицированных кадровиков шахтеров, токарей, мотористов. Обещаем мы, слесаря и резчики: вынесем — любая работа взвались. […]...