Владимир Маяковский. «Лена»

Похожие стихотворения:

1. Владимир Маяковский. «Гейнеобразное» Молнию метнула глазами: «Я видела — с тобой другая. Ты самый низкий, ты подлый самый…» — И пошла, и пошла, и пошла, ругая. Я ученый малый, милая, громыханья оставьте ваши. Если молния меня не убила — то гром мне ей-богу не страшен. Дата написания: 1920 год...
2. Владимир Маяковский. «Дачный случай» Я нынешний год проживаю опять в уже классическом Пушкино. Опять облесочкана каждая пядь, опушками обопушкана. Приехали гости. По праздникам надо. Одеты — подстать гостью. И даже один удержал из оклада на серый английский костюм. Одежным жирком отложились года, обуты — прилично очень. «Товарищи» даже, будто «мадам», шелками обчулочены. Пошли, пообедав, живот разминать. А ну, не […]...
3. Владимир Маяковский. «Стихотворение одежно-молодежное» В известном октябре известного годика у мадам реквизнули шубку из котика. Прождав Колчака, оттого и потом простилась мадам со своим мантом. Пока добивали деникинцев кучки, мадам и жакет продала на толкучке. Мадам ожидала, дождаться силясь, и туфли, глядишь, у мадам износились. Мадамью одежу для платья удобного забыли мы? Ничего подобного! Рубли завелись у рабочей дочки, […]...
4. Владимир Маяковский. «Лозунги-рифмы» Десять лет боевых прошло. Вражий раж — еще не утих. Может, скоро дней эшелон пылью всклубит боевые пути. Враг наготове. Битвы грядут. Учись шагать в боевом ряду. Учись отражать атаки газовые, смерти в минуту маску показывая. Буржуй угрожает. Кто уймет его? Умей управляться лентой пулеметовой. Готовится к штурму Антанта чертова — учись атакам, штык повертывая. […]...
5. Владимир Маяковский. «Хорошее отношение к лошадям» Били копыта. Пели будто: — Гриб. Грабь. Гроб. Груб. — Ветром опита, льдом обута, улица скользила, Лошадь на круп грохнулась, и сразу за зевакой, зевака, штаны пришедшие Кузнецким клешить, сгрудились, смех зазвенел и зазвякал: — Лошадь упала!- — Упала лошадь!- Смеялся Кузнецкий. Лишь один я голос свой не вмешивал в вой ему. Подошел и вижу […]...
6. Владимир Маяковский. «Приказ по армии искусства» Канителят стариков бригады канитель одну и ту ж. Товарищи! На баррикады! — баррикады сердец и душ. Только тот коммунист истый, кто мосты к отступлению сжег. Довольно шагать, футуристы, в будущее прыжок! Паровоз построить мало — накрутил колес и утек. Если песнь не громит вокзала, то к чему переменный ток? Громоздите за звуком звук вы и […]...
7. Владимир Маяковский. «Мрак» Склоняются долу солнцеподобные лики их И просто мрут, и давятся, и тонут. Один за другим уходят великие, за мастодонтом мастодонт… Сегодня на Верхарна обиделись небеса. Думает небо — дай зашибу его! Господи, кому теперь писать? Неужели Шебуеву? Впрочем — пусть их пишут. Не мне в них рыться. Я с характером. Вол сам. От чтенья их […]...
8. Владимир Маяковский. «Маленькая цена с пушистым хвостом» Сидит милка на крыльце, тихо ждет сниженья цен да в грустях в окно косится на узор рублевых ситцев. А у кооператива канцелярия — на диво. У него какой-то центр составляет списки цен. Крысы канцелярские перышками ляскают, и, зубами клацая, пишет калькуляция. Вперили очков тарелки в сонмы цифр, больших и мелких. Расставляют цифры в ряд, строки […]...
9. Владимир Маяковский. «Конь-огонь» Сын отцу твердил раз триста, за покупкою гоня: — Я расту кавалеристом. Подавай, отец, коня! — О чем же долго думать тут? Игрушек в лавке много вам. И в лавку сын с отцом идут купить четвероногого. В лавке им такой ответ: — Лошадей сегодня нет. Но, конечно, может мастер сделать лошадь всякой масти. — Вот […]...
10. Владимир Маяковский. «Баллада о почти что факте» Завтрест с возмущением скребется в гриве: — Секундная стрелка восемь гривен! — И трест, возмутясь, за границу для поисков за стрелками выслал целое войско. Гоняли вовсю от Польши до Чили. Точили язык, доклады строчили. (Швейцарию лишь отклонили ласково, — не знали, мол, языка швейцарского.) Носились в авто по полю, по пыли. (Купили галстуки, шляпы купили.) […]...
11. Владимир Маяковский. «Счастье искусств» Бедный, бедный Пушкин! Великосветской тиной дамам в холеные ушки читал стихи для гостиной. Жаль — губы. Дам да вон! Да в губы ему бы да микрофон! Мусоргский — бедный, бедный! Робки звуки роялишек: концертный зал да обеденный обойдут — и ни метра дальше. Бедный, бедный Герцен! Слабы слова красивые. По радио колокол-сердце расплескивать бы ему […]...
12. Владимир Маяковский. «Мы» Мы — Эдисоны невиданных взлетов, энергий и светов. Но главное в нас — и это ничем не заслонится, — главное в нас это — наша Страна советов, советская воля, советское знамя, советское солнце. Внедряйтесь и взлетайте и вширь и ввысь. Взвивай, изобретатель, рабочую мысль! С памятник ростом будут наши капусты и наши моркови, будут лучшими […]...
13. Владимир Маяковский. «Май» Помню старое 1-ое Мая. Крался тайком за последние дома я. Косил глаза: где жандарм, где казак? Рабочий в кепке, в руке — перо. Сходились — и дальше, буркнув пароль. За Сокольниками, ворами, шайкой, таились самой глухой лужайкой. Спешили надежных в дозор запречь. Отмахивали наскоро негромкую речь. Рванув из-за пазухи красное знамя, шли и горсточкой блузы […]...
14. Владимир Маяковский. «Они и мы» В даль глазами лезу я… Низкие лесенки; мне сия Силезия влезла в селезенки. Граница. Скука польская. Дальше — больше. От дождика скользкая почва Польши. На горизонте — белое. Снега и Негорелое. Как приятно со снегу вдруг увидеть сосенку. Конешно — березки, снегами припарадясь, в снежном лоске большущая радость. Километров тыщею на Москву рвусь я. Голая, […]...
15. Владимир Маяковский. «Мексика — Нью-Йорк» Бежала Мексика от буферов горящим, сияющим бредом. И вот под мостом река или ров, делящая два Ларедо. Там доблести — скачут, коня загоня, в пятак попадают из кольта, и скачет конь, и брюхо коня о колкий кактус исколото. А здесь железо — не расшатать! Ни воли, ни жизни, ни нерва вам! И сразу рябит тюрьма […]...
16. Владимир Маяковский. «Эпиграммы» Безыменскому Томов гробовых камень веский, на камне надпись — «Безыменский». Он усвоял наследство дедов, столь сильно въевшись в это слово, что слег сей вридзам Грибоедов от несваренья Грибоедова. Трехчасовой унылый «Выстрел» конец несчастного убыстрил. Адуеву Я скандалист! Я не монах. Но как под ноготь взять Адуева? Ищу у облака в штанах, но как в таких […]...
17. Владимир Маяковский. «Чудеса!» Как днище бочки, правильным диском стояла луна над дворцом Ливадийским. Взошла над землей и пошла заливать ее, и льется на море, на мир, на Ливадию. В царевых дворцах — мужики-санаторники. Луна, как дура, почти в исступлении, глядят глаза блинорожия плоского в афишу на стенах дворца: «Во вторник выступление товарища Маяковского». Сам самодержец, здесь же, рядом, […]...
18. Владимир Маяковский. «Даешь хлеб!» Труд рабочего, хлеб крестьян — на этих двух осях катится время на всех скоростях, и вертится жизнь вся. И если вдоволь муку меля советская вертится мельница, тебя — свобода, тебя — земля, никто отобрать не посмелится. Набег дворянства не раз повторен: отбито и сожжено — лишь потому, что в сумках патрон с краюхой лежал, с […]...
19. Владимир Маяковский. «Весенняя ночь» Мир теплеет с каждым туром, хоть белье сушиться вешай, и разводит колоратуру соловей осоловевший. В советских листиках майский бред, влюбленный весенний транс. Завхоз, начканц, комендант и зампред играют в преферанс. За каждым играющим — красный стаж длинит ежедневно времен река, и каждый стоял, как верный страж, на бывшем обломке бывших баррикад. Бивал комендант фабрикантов-тузов, поддав […]...
20. Владимир Маяковский. «Владикавказ — Тифлис» Только нога ступила в Кавказ, я вспомнил, что я — грузин. Эльбрус, Казбек. И еще — как вас?! На гору горы грузи! Уже на мне никаких рубах. Бродягой, — один архалух. Уже подо мной такой карабах, что Ройльсу — и то б в похвалу. Было: с ордой, загорел и носат, старее всего старья, я влез, […]...
21. Владимир Маяковский. «Третий фронт» Эй, Роста, давай телеграммы во все концы! Сегодня со всех союзных мест красной учительской армии бойцы сошлись на первый учительский съезд. На третьем фронте вставая горою, на фронте учебы, на фронте книг, — учитель равен солдату-герою — тот же буденновец и фронтовик. Он так же мерз в окопах школы; с книгой, будто с винтовкой, пешком […]...
22. Владимир Маяковский. «Товарищи! разрешите мне поделиться. Впечатлениями о Париже и о Моне» Я занимаюсь художеством. Оно — подданное Моне. Я не ною: под Моною, так под Моною. Чуть с Виндавского вышел — поборол усталость и лень я. Бегу в Моно. «Подпишите афиши! Рад Москве излить впечатления». Латвийских поездов тише по лону Моно поплыли афиши. Стою. Позевываю зевотой сладкой. Совсем как в Эйдкунене в ожидании пересадки. Афиши обсуждаются […]...
23. Владимир Маяковский. «Солнечный флаг» Первое Мая. Снега доконавши, солнечный флаг подымай. Вечно сияй над республикой нашей, Труд, Мир, Май. Рдей над Европой! И тюрьмы-коробки майским заревом мой. Пар из котлов! Заглушайте топки! Сталь, стоп, стой! Сегодня мы, перед тем как драться, в просторе улиц и рощ проверим по счетам шагов демонстраций сил тыщ мощь, В солнце не плавится память […]...
24. Владимир Маяковский. «Враги хлеба» Кто не любит щи хлебать? Любят все. И поэтому к щам любому нужны хлеба: и рабочим, и крестьянам, и поэтам. Кому это выгодно, чтоб в наши дни рабочий сытым не был? Только врагам, — они одни шепчут: «Не давай хлеба…» Это они выходят на тракт, меж конскими путаются ногами, крестьянину шепчут: «Нарушь контракт — не […]...
25. Владимир Маяковский. «Потрясающие факты» Небывалей не было у истории в аннале факта: вчера, сквозь иней, звеня в «Интернационале», Смольный ринулся к рабочим в Берлине. И вдруг увидели деятели сыска, все эти завсегдатаи баров и опер, триэтажный призрак со стороны российской. Поднялся. Шагает по Европе. Обедающие не успели окончить обед — в место это грохнулся, и над Аллеей Побед — […]...
26. Владимир Маяковский. Поэма. «Владимир Ильич Ленин» Российской коммунистической партии посвящаю Время — начинаю про Ленина рассказ. Но не потому, что горя нету более, время потому, что резкая тоска стала ясною осознанною болью. Время, снова ленинские лозунги развихрь. Нам ли растекаться слезной лужею,- Ленин и теперь живее всех живых. Наше знанье — сила и оружие. Люди — лодки. Хотя и на суше. […]...
27. Владимир Маяковский. «Севастополь — Ялта» В авто насажали разных армян, рванулись — и мы в пути. Дорога до Ялты будто роман: все время надо крутить. Сначала авто подступает к горам, охаживая кряжевые. Вот так и у нас влюбленья пора: наметишь — и мчишь, ухаживая. Авто начинает по солнцу трясть, то жаренней ты, то варенней: так сердце тебе распаляет страсть, и […]...
28. Владимир Маяковский. «Флаг» Ты пер позавчера за громыханьем врангелевских ядер. Теперь в изумленьи юли! Вот мы — с пятьдесят — стоим на пяди Советской посольской земли. Товарищи, двое док таких, что им и небо пустяк, влезли и стали крепить на флагшток в серпе и молоте ситцевый стяг. Флажок тонковат, помедлил минутцу, кокетничал с ветром, и вдруг флажок развился […]...
29. Владимир Маяковский. «Послание пролетарским поэтам» Товарищи, позвольте без позы, без маски — как старший товарищ, неглупый и чуткий, поразговариваю с вами, товарищ Безыменский, товарищ Светлов, товарищ Уткин. Мы спорим, аж глотки просят лужения, мы задыхаемся от эстрадных побед, а у меня к вам, товарищи, деловое предложение: давайте, устроим веселый обед! Расстелим внизу комплименты ковровые, если зуб на кого — отпилим […]...
30. Владимир Маяковский. «Служака» Появились молодые превоспитанные люди — Моиров знаки золотые им увенчивают груди. Парт-комар из МКК не подточит парню носа: к сроку вписана строка проф- и парт- и прочих взносов. Честен он, как честен вол. В место в собственное вросся и не видит ничего дальше собственного носа. Коммунизм по книге сдав, перевызубривши «измы», он покончил навсегда с […]...
31. Владимир Маяковский. «Голосуем за непрерывку» Колокола. Ни гудка, ни стука. Бронзовая скука. Патлы маслом прилампадя, сапоги навакся, в храм живот приносит дядя: «Божья матерь — накося!» Вместе с дядею — жена шествует важно. Как комод — сложена, как павлин — ряжена. Искрестилась толпа, отмахала локоть. Волосатого попа надоть в лапу чмокать. К дому, выполнив обряд, прутся дядя с тетей. Здесь […]...
32. Владимир Маяковский. «Бюрократиада» Прабабушка бюрократизма Бульвар. Машина. Сунь пятак — что-то повертится, пошипит гадко. Минуты через две, приблизительно так, из машины вылазит трехкопеечная шоколадка. Бараны! Чего разглазелись кучей?! В магазине и проще, и дешевле, и лучше. Вчерашнее Черт, сын его или евонный брат, расшутившийся сверх всяких мер, раздул машину в миллиарды крат и расставил по всей РСФСР. С […]...
33. Владимир Маяковский. «Киев» Лапы елок, лапки, лапушки… Все в снегу, а теплые какие! Будто в гости к старой, старой бабушке я вчера приехал в Киев. Вот стою на горке на Владилгарской, Ширь во-всю — не вымчать и перу! Так когда-то, рассиявшись в выморозки, Киевскую Русь оглядывал Перун. А потом — когда и кто, не помню толком, только знаю, […]...
34. Владимир Маяковский. «Давиду Штеренбергу — Владимир Маяковский» Милый Давид! При вашем имени обязательно вспоминаю Зимний. Еще хлестали пули-ливни — нас с самых низов прибой-революция вбросила в Зимний с кличкой странной — ИЗО. Влетели, сея смех и крик, вы, Пунин, я и Ося Брик. И древних яркостью дразня, в бока дворца впилась «мазня». Дивит покои царевы и княжьи наш далеко не царственный вид. […]...
35. Владимир Маяковский. «Ух, и весело!» О скуке на этом свете Гоголь говаривал много. Много он понимает — этот самый ваш Гоголь! В СССР от веселости стонут целые губернии и волости. Например, со смеха слезы потопом на крохотном перегоне от Киева до Конотопа. Свечи кажут язычьи кончики. 11 ночи. Сидим в вагончике. Разговор перекидывается сам от бандитов к Брынским лесам. Остановят […]...
36. Владимир Маяковский. «Рассказ Хренова о Кузнецкстрое. И о людях Кузнецка» К этому месту будет подвезено в пятилетку 1 000 000 вагонов строительных материалов. Здесь будет гигант металлургии, угольный гигант и город в сотни тысяч людей. (Из разговора) По небу тучи бегают, дождями сумрак сжат, под старою телегою рабочие лежат. И слышит шепот гордый вода и под и над: «Через четыре года здесь будет город-сад!» Темно […]...
37. Владимир Маяковский. «Первые коммунары» Немногие помнят про дни про те, как звались, как дрались они, но память об этом красном дне рабочее сердце хранит. Когда капитал еще молод был и были трубы пониже, они развевали знамя борьбы в своем французском Париже. Надеждой в сердцах бедняков засновав, богатых тревогой выев, живого социализма слова над миром зажглись впервые. Весь мир буржуев […]...
38. Владимир Маяковский. «Товарищи, поспорьте о красном спорте!» Подымая гири и гантели, обливаясь сто десятым потом, нагоняя мускулы на теле, все двуногие заувлекались спортом. Упражняются, мрачны и одиноки. Если парня, скажем, осенил футбол, до того у парня мускулятся ноги, — что идет, подламывая пол. Если парень боксами увлекся, он — рукой — канат, а шеей — вол; дальше своего расквашенного носа не мерещится […]...
39. Владимир Маяковский. «Парижская коммуна» Храните память бережней. Слушай истории топот. Учитывай в днях теперешних прошедших восстаний опыт. Через два коротких месяца, почуяв — — Коммуна свалится! — волком, который бесится, — бросились на Коммуну версальцы. Пощады восставшим рабочим — нет. Падают сраженными. Их тридцать тысяч — пулей к стене пришито с детьми и женами, Напрасно буржуева ставленника молить, протянув […]...
40. Владимир Маяковский. «Екатеринбург — Свердловск» Из снегового, слепящего лоска, из перепутанных сучьев и хвои — встает внезапно домами Свердловска новый город: работник и воин. Под Екатеринбургом рыли каратики, вгрызались в мерзлые породы и руды — чтоб на грудях коронованной Катьки переливались изумруды. У штолен в боках корпели, пока — Октябрь из шахт на улицы ринул, и… разослала октябрьская ломка к […]...