Владимир Бенедиктов. «Бездарный»
Эх, горе мое, — не дала мне судьба Ни черствого сердца, ни медного лба. Тоска меня душит, мне грудь надрывая, А с черствым бы сердцем я жил припевая; При виде страданий, несомых людьми, Махнул
Владимир Бенедиктов. «К А. П. Гартонг»
В стране, где светлыми лучами Живее блещут небеса, Есть между морем и горами Земли цветущей полоса. Я там бродил, и дум порывы Невольно к вам я устремлял, Когда под лавры и оливы Главу мятежную
Владимир Бенедиктов. «Разбитый кумир»
Скульптор, в восторге вдохновенья, Волшебный образ изваял. Народ, немой от изумленья, Пред изваянием стоял, И наконец главой поникнул У мраморных кумира ног, И в ослеплении воскликнул, ^Молясь безумно: «Это — бог!» А вождь страны,
Владимир Бенедиктов. «Певец»
Бездомный скиталец — пустынный певец — Один, с непогодою в споре, Он реет над бездной, певучий пловец Безъякорный в жизненном море; Все в даль его манит неведомый свет: Он к берегу рвется, а берега
Владимир Бенедиктов. «Тоска»
Порою внезапно темнеет душа, — Тоска! — А бог знает — откуда? Осмотришь кругом свою жизнь: хороша, А к сердцу воротишься: худо! Все хочется плакать. Слезами средь бед Мы сердце недужное лечим. Горючие, где
Владимир Бенедиктов. «Поздно»
Время шло. Время шло. Не считали мы дней, Нас надежда все вдаль завлекала, Мы судили-рядили о жизни своей, А она между тем утекала. Мы все жить собирались, но как? — был вопрос. Разгорались у
Владимир Бенедиктов. «Перевороты»
Когда — то далеко от нашего века Не зрелось нигде человека; Как лес исполинский, всходила трава, И высилась палима — растений глава, Средь рощ тонкоствольных подъемлясь престольно. Но крупным твореньем своим недовольна, Природа земною
Владимир Бенедиктов. «Стих»
Из слова железного он образован, Серебряной рифмы насечкой скреплен, В груди, как в горниле, проплавлен, прокован И в кладезе дум, как булат, закален, И мерный, и звучный из сердца он вынут И с громом
Владимир Бенедиктов. «Ревность»
Это чувство адское: оно кипит вскипит в крови И, вызвав демонов, вселит их в рай любви. Лобзанья отравит, оледенит объятья, Вздох неги превратит в кипящий рой проклятья Отнимет все — и свет, и слезы
Владимир Бенедиктов. «Перл»
Что такое счастье наше? Други милые, оно — Бытия в железной чаше Перл, опущенный на дно. Кто лениво влагу тянет И боится, что хмельна, Слабый смертный, — не достанет Он жемчужного зерна! Кто ж,