Встарь, исчерченная карта Блещет в красках новизны — От былых Столбов Мелькарта До Колхидской крутизны. Кто зигзаги да разводы Рисовал здесь набело? Словно временем на своды Сотню трещин навело. Или призрачны седины Праарийских стариков,
Знаю я, во вражьем стане Изогнулся меткий лук, Слышу в утреннем тумане Тетивы певучий звук. Встал над жертвой облак дыма, Песня хора весела, Но разит неотвратимо Аполлонова стрела. Я спешу склонить колена, Но не
Они Ее видят! они Ее слышат! С невестой жених в озаренном дворце! Светильники тихое пламя колышат, И отсветы радостно блещут в венце. А я безнадежно бреду за оградой И слушаю говор за длинной стеной.
Борьба не тихнет. В каждом доме Стоит кровавая мечта, И ждем мы в тягостной истоме Столбцов газетного листа. В глухих степях, под небом хмурым, Тревожный дух наш опочил, Где над Мукденом, над Артуром Парит
Лишь закрою глаза, как мне видится берег Полноводной реки, тени синей волны. Дремлет небо одной из Полдневных Америк, Чуть дрожа на качелях речной глубины. Веет ветер какого-то лучшего века, Веет юность свободной и гордой
Боги позволили, Арго достроен, Отдан канат произволу зыбей. Станешь ли ты между смелых, как воин, Скал чарователь, Орфей? Тифис, держи неуклонно кормило! Мели выглядывай, зоркий Линкей! Тиграм и камням довольно служила Лира твоя, о
Как долго о прошлом я плакал, Как страстно грядущего ждал, И Голос — угрюмый оракул — «Довольно!» сегодня сказал. «Довольно! надежды и чувства Отныне былым назови, Приветствуй лишь грезы искусства, Ищи только вечной любви.
Я — побежден, и, не упорствуя, Я встречу гибельный клинок. Я жизнь провел, единоборствуя, С тобою, Черный Рыцарь, Рок. Теперь, смирясь, теперь, покорствуя, Я признаю: исполнен срок! Немало выпадов губительных Я отразил своим щитом,
Не надо спора. Буду мудрым. Склонюсь покорно головой Пред тем ребенком златокудрым, Что люди назвали Судьбой. Пусть он моей играет долей, Как пестрым, маленьким мячом. Взлетая, буду видеть поле, Упав, к земле прильну лицом.
Опять встречаю с дрожью прежней, Венеция, твой пышный прах! Он величавей, безмятежней Всего, что создано в веках! Что наших робких дерзновений Полет, лишенный крыльев! Здесь Посмел желать народный гений И замысл свой исчерпать весь.