Теофиль Готье. «Тоска на море»
Играют чайки и порхают, А кони белые морей, Вздымаясь в волнах, потрясают Косматой гривою своей. День падает; дождем незримым Закатный омрачен мираж, И пароход плюется дымом, Еще черней его панаш. Бледней, чем небо океана,
Теофиль Готье. «Контральто»
В музее древнего познанья Лежит над мраморной скамьей Загадочное изваянье С тревожащею красотой. То нежный юноша? Иль дева? Богиня иль, быть может, бог? Любовь, страшась Господня гнева, Дрожит, удерживая вздох. Так вызывающе-лукаво, Оно повернуто
Теофиль Готье. «После фельетона»
Ах! Не одной колонной черной Мой вытянулся фельетон, И украшает он покорно Газеты тягостный фронтон. Свобода! Я не разбираю Мертворожденных пьес теперь… Я на неделю запираю Мою пред нашим носом дверь. И нити мелодрамы
Теофиль Готье. «Анакреонтическая песенка»
Ты хочешь чтоб была я смелой? Так не пугай, поэт, тогда Моей любви, голубки белой На небе розовом стыда. Идет голубка по аллее И в каждом чудится ей враг, Моя любовь еще нежнее, Бежит,
Теофиль Готье. «Этюд рук»
I. Империя Однажды отлитой из гипса Залюбовался я рукой Аспазии или Калипсо, Как украшеньем мастерской. Оцепенев под лаской снежной, Как утром лилия, чиста, И как строфа поэмы нежной Ее открылась красота. Легли на бархат
Теофиль Готье. «Предисловье»
В часы всеобщей смуты мира Оставил Гете ратный стан И создал «Западный Диван», Оазис, где рокочет лира. Для Низами забыв Шекспира, Он жил мечтой далеких стран И ритмом звучным, как орган, Пел о Гудут,
Теофиль Готье. «Костры и могилы»
Когда внимали люди лирам, Скелет ужасный был незрим, Был человек доволен миром И ничего не ждал за ним. И труп не осквернял гробницу, Не в силах тленья побороть, Не сбрасывал, как багряницу, С себя