Giardini publici2 в виду Святой Елены Напоминают нам мирских судеб измены. Когда Наполеон победною рукой Сей сад завоевал у пропасти морской И мирный по себе потомству след оставил, Который пережил все то, чем он
В столицу съехались портретны мастера. Петр плох, но с деньгами; соперник Рафаэлю — Иван, но без гроша. От утра до утра То женщин, то мужчин малюет кисть Петра; Иван едва ли кисть и раз
Несись с неукротимым гневом, Мятежной влаги властелин! Над тишиной окрестной ревом Господствуй, бурный исполин! Жемчужного, кипящей лавой, За валом низвергая вал, Сердитый, дикий, величавый, Перебегай ступени скал! Дождь брызжет от упорной сшибки Волны, сразившейся
— Кто там стучится в дверь? — Воскликнул Сатана. — Мне недосуг теперь! Се я, певец ночей, шахматно-пегий гений, Бибрис! Меня занес к вам в полночь ветр осенний, Погреться дайте мне, слезит дождь в
— За что ты в спальне спишь, а зябну я в сенях? — У мопса жирного спросил кобель курчавый. — За что? — тот отвечал, — вся тайна в двух словах: Ты в дом
(Графине М. А. Потоцкой) Вот вы и я: подобье розы милой, Цветете вы и чувством, и красой; Я кипарис угрюмый и унылый, Воспитанный летами и грозой. И будет мне воспоминанье ваше, Подобно ей, свежо
(Денису Васильевичу Давыдову) I Икалось ли тебе, Давыдов, Когда шампанское я пил Различных вкусов, свойств и видов, Различных возрастов и сил, Когда в подвалах у Моэта Я жадно поминал тебя, Любя наездника-поэта, Да и
Жизнь наша в старости — изношенный халат: И совестно носить его, и жаль оставить; Мы с ним давно сжились, давно, как с братом брат; Нельзя нас починить и заново исправить. Как мы состарились, состарился
«Зачем вы, дни?» — сказал поэт. А я спрошу: «Зачем вы, ночи?» Зачем ваш мрак сгоняет свет И занавешивает очи? И так жизнь наша коротка, И время годы быстро косит, А сон из этого
Каких нам благ просить от бога? Фортуны? — Слишком быстронога, Едва придет и пропадет! Чинов? — За ними рой забот! Высоких титлов? — Тщетны звуки! Богатства? — Не запас от скуки! С мешками будешь