Огюст Барбье. «Углекопы Ньюкасла»
Пускай другие пьют среди природы горной
Метелей снеговых напиток животворный
Иль нежный ветерок, ласкающий глаза.
Пускай другие мчат по безмятежным волнам,
Доверясь синеве и острогрудым челнам,
Поставив наискось тугие паруса.
Им подарила жизнь улыбку снисхожденья,
Счастливая звезда встречала их рожденье
В счастливом месяце, в полуденной стране.
И руки божества, — что из одной колоды
Тасуют жизнь и смерть, удачи и невзгоды, —
Дарят их жребием, не тягостным вдвойне.
А мы невольники, мы узники позора.
Мы заперты в тюрьму не в силу приговора,
Лишающего прав, а только потому,
Что в час, когда на свет явились, или раньше,
Кормилица нужда — глухая великанша —
Нас обрекла на труд и ввергнула во тьму.
Мы дети Англии богатой, углекопы,
Вползаем, как кроты, во глубь земной утробы.
Шесть сотен футов спуск. И тяжкие кирки
Рвут уголь каменный, земную плоть ломая.
Вокруг сырой туман. И смерть глухонемая,
Как дряхлая сова, глядится нам в зрачки.
Беда молодчику, что поутру с похмелья,
Шатаясь, побредет по ходам подземелья, —
Один неверный шаг — и рухнешь в эту ночь.
Беда и старику, чьи ноги не проворны!
Когда лихой поток взыграет в штольне черной,
Никто несчастному не кинется помочь.
Беда беспечному, когда, уйдя глубоко,
Очутится на миг без лампы желтоокой,
Без дружелюбного подспорья впереди.
Сейчас же злой угар в сквозную шахту хлынет,
Дымком закутает, и наземь опрокинет,
И сердце оборвет у смельчака в груди.
Там, в этой темноте, все жутко и тревожно:
Круша по выступу, кирка неосторожно
Ударила, — и вот ползет могучий пласт.
И не один из нас в слепых проходах этих
За мысль, за помысел о женщине иль детях,
За нерадивый миг дыхание отдаст.
И в то же время мы, — мы, призрачные тени,
Даем тепло и свет в ста тысячах сплетений.
Вращаем поверху весь ваш круговорот
И рвем сокровище, рискуя ежечасно,
Растим промышленность громадою ужасной,
Пихаем топливо в ее свирепый рот.
Всех паровых котлов мгновенный вдох и выдох,
Меднобагровый жар всех домен ядовитых,
Верченье всех колес вагонных — это он.
Наш уголь каменный! Во всех краях вселенной
Раскачивает он суда на глади пенной,
Которыми богат державный Альбион.
И если дивный блеск в британской диадеме
Никем не превзойден и признан перед всеми, —
Был углем тот алмаз, он — наших рук удар.
Мы роскошь создали богатым джентльменам,
Мы лордам Англии четыремстам надменным
Вручаем жизнь и смерть голодную, как дар.
О боже праведный! Мы ничего не взыщем.
Порядка нарушать не надо смирным нищим.
Да не прорвется днесь покойный сон ничей.
Не тщимся мы занять места высокородных,
Ученых, доблестных. Не жаждем для голодных
Ни сытного стола, ни денег богачей.
Но просим одного мы, нищенские рати:
Смягчи сердца господ, погрязшие в разврате,
Дай опереться нам на праведный закон.
И день и ночь опять напоминай им строго,
Что стоит расшатать ступени их чертога, —
Колонны сдвинутся, и разом рухнет он.
Перевод: П. Г. Антокольского
(1 votes, average: 5,00 out of 5)