Когда в часы святого размышленья Мысль светлая в твой ум вдруг западет, Чиста и пламенна, как вдохновенье, Она тебя возвысит, вознесет; Она недаром заронилась, Как божество к тебе она, Чудесной жизнию полна, Из стран
Есть много горестных минут! Томится ум, и сердцу больно, Недоумения растут, И грудь стесняется невольно. В душе вопросов длинный ряд, Все тайна — нету разрешенья, С людьми, с самим собой разлад, И душат горькие
У гроба твоего в торжественной печали Безмолвно я стоял и думал в тишине… Вид тела мертвого давно не новость мне, А слезы на глаза невольно выступали. Все та же комнатка знакомая, где ты Свой
Anno cholerae morbi1 Все говорят, что ныне страшно жить, Что воздух заражен и смертью веет; На улицу боятся выходить. Кто встретит гроб — трепещет и бледнеет. Я не боюсь. Я не умру. Я дней
Уж тело в церкви. Я взошел Рассеянно. Толпа народа! Покойник зрителей навел, Как падаль воронов. — У входа Дерутся нищие; тайком Попы о деньгах в жадном споре. Один вопрос у всех кругом: «Кто это
Еще я бодр! Еще, тоскуя, Желанье разжигает кровь, Еще я жажду поцелуя, Еще я грежу про любовь! Но девы от моих нападок Бегут, исполнены стыда, И старый вид мой стал им гадок, Страшна седая
Вот Семен Авдеич Крикнул, зло немножко: «Филька!.. ерофеич!.. Все сосет под ложкой. Ты, дурак, скажи-ка — Врал там кто с тобою — Даст-де царь великой Волю да с землею? Что ж? Поверил сдуру? А?
Когда ты, грустная, слезу стерев с ресницы, Задумчиво глядишь на прошлый путь, Не видишь в будущем ни проблеска зарницы И ищешь день убить бы как-нибудь: Ведь я сочувствую тебе, и мне обидно, Что жить
Когда во тьме ночной, в мучительной тиши, Мои глаза дремотой не сомкнуты — Я в безотвязчивом томлении души Переживаю трудные минуты. Все лица прежние, картины прежних лет Передо мной проносятся, как тени; Но чувства
Песнь моя летит с мольбою Тихо в час ночной. В рощу легкою стопою Ты приди, друг мой. При луне шумят уныло Листья в поздний час, И никто, о друг мой милый, Не услышит нас.
Страница 19 из 20« Первая«...10...1617181920»