Николай Гумилев. «Все ясно для чистого взора»
Все ясно для чистого взора: И царский венец, и суму, Суму нищеты и позора, — Я все беспечально возьму. Пойду я в шумящие рощи, В забытый хозяином сад, Чтоб ельник, корявый и тощий Внезапно
Николай Гумилев. «Баллада»
Влюбленные, чья грусть, как облака, И неясные задумчивые лэди, Какой дорогой вас ведет тоска, К какой еще неслыханной победе Над чарой вам назначенных наследий? Где вашей вечной грусти и слезам Целительный предложится бальзам? Где
Николай Гумилев. «Всадник ехал по дороге»
Всадник ехал по дороге, Было поздно, выли псы, Волчье солнце — месяц строгий — Лил сиянье на овсы. И внезапно за деревней Белый камень возле пня Испугал усмешкой древней Задремавшего коня. Тот метнулся: темным
Николай Гумилев. «Мадригал полковой даме»
И как в раю магометанском Сонм гурий в розах и шелку, Так вы лейб-гвардии в уланском Ее Величества полку. Дата написания: 1915 год
Николай Гумилев. «Ужас»
Я долго шел по коридорам, Кругом, как враг, таилась тишь. На пришлеца враждебным взором Смотрели статуи из ниш. В угрюмом сне застыли вещи, Был странен серый полумрак, И точно маятник зловещий, Звучал мой одинокий
Николай Гумилев. «Канцона»
В скольких земных океанах я плыл, Древних, веселых и пенных, Сколько в степях караваны водил Дней и ночей несравненных… Как мы смеялись в былые года С вольною Музой моею… Рифмы, как птицы, слетались тогда,
Николай Гумилев. «Телефон»
Неожиданный и смелый Женский голос в телефоне, — Сколько сладостных гармоний В этом голосе без тела! Счастье, шаг твой благосклонный Не всегда проходит мимо: Звонче лютни серафима Ты и в трубке телефонной! Дата написания:
Николай Гумилев. «Жираф»
Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд, И руки особенно тонки, колени обняв. Послушай: далеко, далеко, на озере Чад Изысканный бродит жираф. Ему грациозная стройность и нега дана, И шкуру его украшает волшебный узор,
Николай Гумилев. «Императору Каракалле»
Призрак какой-то неведомой силы, Ты ль, указавший законы судьбе, Ты ль, император, во мраке могилы Хочешь, чтоб я говорил о тебе? Горе мне! Я не трибун, не сенатор, Я только бедный бродячий певец, И
Николай Гумилев. «Левин, Левин, ты суров»
Левин, Левин, ты суров, Мы без дров, Ты ж высчитываешь триста Мерзких ленинских рублей С каталей Виртуозней даже Листа. В пятисотенный альбом Я влеком И пишу строфой Роснара, Но у бледных губ моих Стынет