В отворенном окне богатого покоя, В фарфоровых, расписанных горшках, Цветы поддельные, с живыми вместе стоя, На проволочных стебельках Качалися спесиво И выставляли всем красу свою на диво. Вот дождик начал накрапать. Цветы тафтяные Юпитера
Какой-то греховодник Женился от живой жены еще на двух. Лишь до Царя о том донесся слух (А Царь был строг и не охотник Таким соблазнам потакать), Он Многоженца вмиг велел под суд отдать И
У Мельника вода плотину прососала, Беда б не велика сначала, Когда бы руки приложить; Но кстати ль? Мельник мой не думает тужить; А течь день ото дня сильнее становится: Вода так бьет, как из
Орел Из-под небес на стадо налетел И выхватил ягненка, А ворон молодой вблизи на то смотрел. Взманило это Вороненка, Да только думает он так: «Уж брать, так брать, А то и когти что марать!
Быть сильным хорошо, быть умным лучше вдвое. Кто веры этому неймет, Тот ясный здесь пример найдет, Что сила без ума сокровище плохое. Раскинувши тенета меж дерев, Ловец добычи дожидался; Но как-то, оплошав, сам в
Мужик, избу рубя, на свой Топор озлился; Пошел Топор в худых; Мужик: взбесился: Он сам нарубит вздор, А виноват во всем Топор. Бранить его, хоть как, Мужик найдет причину «Негодный! — он кричит однажды,
В прихожей на полу, В углу, Пустой мешок валялся. У самых «низких слуг Он на обтирку ног нередко помыкался; Как вдруг Мешок наш в честь попался И, весь червонцами набит, В окованном ларце в
Перед окном Был дом, Ударил гром, И со стены Паук Вдруг стук, Упал, лежит, Разинул рот, оскалил зубы И шепотом сквозь губы Вот что кричит: «Когда б ослом Я создан был Зевесом, Ходил бы
К Крестьянину на двор Залез осенней ночью вор; Забрался в клеть и на просторе, Обшаря стены все, и пол, и потолок, Покрал бессовестно что мог: И то сказать, какая совесть в воре! Ну так
По мне таланты те негодны, В которых Свету пользы нет, Хоть иногда им и дивится Свет. Купец на ярмарку привез полотны; Они такой товар, что надобно для всех. Купцу на торг пожаловаться грех: Покупщиков