Изнемогла, в качалке задремала Под дачный смех. Снесли небеса. Зажглась звезда. Потом свежее стало. Взошла луна — и смолкли голоса. Текла и млела в море полоса. Стекло балконной двери заблистало. И вот она проснулась
Дымится поле, рассвет белеет, В степи туманной кричат орлы, И дико-звонок их плач голодный Среди холодной плывущей мглы. В росе их крылья, в росе бурьяны, Благоухают поля со сна… Зарею сладок твой бодрый холод,
Не видно птиц. Покорно чахнет Лес, опустевший и больной. Грибы сошли, но крепко пахнет В оврагах сыростью грибной. Глушь стала ниже и светлее, В кустах свалялася трава, И, под дождем осенним тлея, Чернеет темная
Как светла, как нарядна весна! Погляди мне в глаза, как бывало, И скажи: отчего ты грустна? Отчет ты так ласкова стала? Но молчишь, ты, слаба, как цветок… О, молчи! Мне не надо признанья: Я
Вот этот дом, сто лет тому назад, Был полон предками моими, И было утро, солнце, зелень, сад, Роса, цветы, а он глядел живыми Сплошь томными глазами в зеркала Богатой спальни деревенской На свой камзол,
Скучно в лощинах березам, Туманная муть на полях, Конским размокшим навозом В тумане чернеется шлях. В сонной степной деревушке Пахучие хлебы пекут. Медленно две побирушки По деревушке бредут. Там, среди улицы, лужи, Зола и
Я помню сумрак каменных аркад, В средине свет — и красный блеск атласа В сквозном узоре старых царских врат, На золотой стене иконостаса. Я помню купол грубо-голубой: Там Саваоф, с простертыми руками, Над скудною
Тебя зовут божественною, Мира, Царицею в созвездии Кита. Таинственна, как талисманы Пирра, Твоей недолгой жизни красота. Ты, как слеза, прозрачна и чиста, Ты, как рубин, блестишь среди эфира, Но не за блеск и дивные
Лес, точно терем расписной, Лиловый, золотой, багряный, Веселой, пестрою стеной Стоит над светлою поляной. Березы желтою резьбой Блестят в лазури голубой, Как вышки, елочки темнеют, А между кленами синеют То там, то здесь в
Догорел апрельский светлый вечер, По лугам холодный сумрак лег. Спят грачи; далекий шум потока В темноте таинственно заглох. Но свежее пахнет зеленями Молодой озябший чернозем, И струится чище над полями Звездный свет в молчании