Светит в горы небо голубое, Молодое утро сходит с гор. Далеко внизу — кайма прибоя, А за ней — сияющий простор. С высоты к востоку смотрят горы, Где за нежно-млечной синевой Тают в море
Цветок Мандрагора из могил расцветает, Над гробами зарытых возле виселиц черных. Мертвый соками тленья Мандрагору питает — И она расцветает в травах диких и сорных. Брат Каин, взрастивший Мандрагору из яда! Бог убийцу, быть
Курган разрыт. В тяжелом саркофаге Он спит, как страж. Железный меч в руке. Поют над ним узорной вязью саги, Беззвучные, на звучном языке. Но лик сокрыт — опущено забрало. Но плащ истлел на ржавленой
…Зачем и о чем говорить? Всю душу, с любовью, с мечтами, Все сердце стараться раскрыть — И чем же? — одними словами! И хоть бы в словах-то людских Не так уж все было избито!
Все шире вольные поля Проходят мимо нас кругами; И хутора и тополя Плывут, скрываясь за полями. Вот под горою скит святой В бору болеет за лугами… Вот мост железный над рекой Промчался с грохотом
Я содрогаюсь, глядя на твои Черты немые, полные могучей И строгой мысли. С древней простотой Изваян ты, о старец. Бесконечно Далеки дни, когда ты жил, и мифом Теперь те дни нам кажутся. Ты страшен
В сырой избушке шорника Лукьяна Старуха-бабка в донышко стакана Растила золотистое зерно. Да, видно, нам не ко двору оно. Лукьян нетрезв, старуха как ребенок, И вот однажды пестренький цыпленок, Пища, залез на лавку, на
В блеске огней, за зеркальными стеклами, Пышно цветут дорогие цветы, Нежны и сладки их тонкие запахи, Листья и стебли полны красоты. Их возрастили в теплицах заботливо, Их привезли из-за синих морей; Их не пугают
Герой — как вихрь, срывающий палатки, Герой врагу безумный дал отпор, Но сам погиб — сгорел в неравной схватке, Как искрометный метеор. А трус — живет. Он тоже месть лелеет, Он точит меткий дротик,
Огни небес, тот серебристый свет, Что мы зовем мерцаньем звезд небесных, — Порою только неугасший свет Уже давно померкнувших планет, Светил, давно забытых и безвестных. Та красота, что мир стремит вперед, Есть тоже след