Иннокентий Анненский
Иннокентий Анненский. «Трилистник толпы»
Прелюдия Я жизни не боюсь. Своим бодрящим шумом Она дает гореть, дает светиться думам. Тревога, а не мысль растет в безлюдной мгле, И холодно цветам ночами в хрустале. Но в праздности моей рассеяны мгновенья,
Иннокентий Анненский. «У гроба»
В квартире прибрано. Белеют зеркала. Как конь попоною, одет рояль забытый: На консультации вчера здесь Смерть была И дверь после себя оставила открытой. Давно с календаря не обрывались дни, Но тикают еще часы с
Иннокентий Анненский. «Под зеленым абажуром»
Короли, и валеты, и тройки! Вы так ласково тешите ум: От уверенно-зыбкой постройки До тоскливо-замедленных дум Вы так ласково тешите ум, Короли, и валеты, и тройки! В вашей смене, дразнящей сердца, В вашем быстро
Иннокентий Анненский. «Струя резеды в темном вагоне»
Dors, dors, mon enfant!1 Не буди его в тусклую рань, Поцелуем дремоту согрей… Но сама — вcя дрожащая — встань: Ты одна, ты царишь… Но скорей! Для тебя оживил я мечту, И минуты ее
Иннокентий Анненский. «В дороге»
Перестал холодный дождь, Сизый пар по небу вьется, Но на пятна нив и рощ Точно блеск молочный льется. В этом чаянье утра И предчуствии мороза Как у черного костра Мертвы линии обоза! Жеребячий дробный
Иннокентий Анненский. «Невозможно»
Есть слова. Их дыханье — что цвет: Так же нежно и бело-тревожно; Но меж них ни печальнее нет, Ни нежнее тебя, невозможно. Не познав, я в тебе уж любил Эти в бархат ушедшие звуки:
Иннокентий Анненский. «Рождение и смерть поэта»
(Кантата) Баян Над Москвою старой златоглавою Не звезда в полуночи затеплилась, Над ее садочками зелеными, Ой зелеными садочками кудрявыми Молодая зорька разгоралася. Не Вольга-богатырь нарождается, Нарождается надежа — молодой певец, Удалая головушка кудрявая. Да
Иннокентий Анненский. «Трилистник дождевой»
Дождик Вот сизый чехол и распорот, — Не все ж ему праздно висеть, И с лязгом асфальтовый город Хлестнула холодная сеть… Хлестнула и стала мотаться… Сама серебристо-светла, Как масло в руке святотатца, Глазеты вокруг
Иннокентий Анненский. «Первый фортепьянный сонет»
Есть книга чудная, где с каждою страницей Галлюцинации таинственно свиты: Там полон старый сад луной и небылицей, Там клен бумажные заворожил листы, Там в очертаниях тревожной пустоты, Упившись чарами луны зеленолицей, Менады белою мятутся
Иннокентий Анненский. «Желание»
Когда к ночи усталой рукой Допашу я свою полосу, Я хотел бы уйти на покой В монастырь, но в далеком лесу, Где бы каждому был я слуга И творенью Господнему друг, И чтоб сосны