Так тихо-долго шла жизнь на убыль В душе, исканьем обворованной… Так странно-тихо растаял Врубель, Так безнадежно очарованный… Ему фиалки струили дымки Лица трагически безликого… Душа впитала все невидимки, Дрожа в преддверии великого… Но дерзновенье
Любить пленительно одну и ту же, В полузабвении молить: «Приди! Пригубь уста мои, пригубь и туже Озера страсти запруди!» И бронзой верности грудь скандалив, Ручьиться шелестно в извивах душ; И сочным вечером, когда он
Вы прислали с субреткою мне вчера кризантэмы — Бледновато-фиалковые, бледновато-фиалковые… Их головки закудрились, ароматом наталкивая Властелина Миррэлии на кудрявые темы… Я имею намеренье Вам сказать в интродукции, Что цветы мне напомнили о тропическом солнце,
Сонет Трагичный юморист, юмористичный трагик, Лукавый гуманист, гуманный ловелас, На Францию смотря прищуром зорких глаз, Он тек по ней, как ключ — в одобренном овраге. Входил ли в форт Beaumonde,1 пред ним спускались флаги,
Поэметта В шалэ березовом, совсем игрушечном и комфортабельном, У зеркалозера, в лесу одобренном, в июне севера, Убила девушка, в смущеньи ревности, ударом сабельным Слепого юношу, в чье ослепление так слепо верила. Травой олуненной придя
Предчувствие — томительней кометы, Непознанной, но видимой везде. Послушаем, что говорят приметы О тягостной, мучительной звезде. Что знаешь ты, ученый! сам во тьме ты, Как и народ, светлеющий в нужде. Не каждому дано светлеть
Восемь лет эту местность я знаю. Уходил, приходил, — но всегда В этой местности бьет ледяная вода Неисчерпываемая вода. Полноструйный родник, полнозвучный, Мой родной, мой природный родник, Вновь к тебе (ты не можешь наскучить!)
Как элегантна осень в городе, Где в ратуше дух моды внедрен! Куда вы только ни посмотрите — Везде на клумбах рододендрон… Как лоско матовы и дымчаты Пласты смолового асфальта, И как корректно-переливчаты Слова констэблевого
Ивану Лукашу Я вскочила в Стокгольме на летучую яхту, На крылатую яхту из березы карельской. Капитан, мой любовник, встал с улыбкой на вахту, — Закружился пропеллер белой ночью апрельской. Опираясь на румпель, напевая из
Триолет За струнной изгородью лиры Живет неведомый паяц. Его палаццо из палацц — За струнной изгородью лиры… Как он смешит пигмеев мира, Как сотрясает хохот плац, Когда за изгородью лиры Рыдает царственный паяц!.. Дата