Воспитанник природы дикой, Не проливал я детских слез, И бремя бедности великой, Как бремя царственное нес. Застенчивый ребенок, И тем утешен я бывал, Что мир, и красочен, и звонок, Передо мною расцветал. Я молча
В поле девушка ходила И случайно придавила Голою стопой Цветик полевой. Он головкой лиловатой Никнет до земли. Вдруг к былинке полусмятой Чьи-то кудри прилегли. Смотрит девушка, вздыхая, На больной цветок, Осторожно выпрямляя Тонкий стебелек.
Я был один в моем раю, И кто-то звал меня Адамом. Цветы хвалили плоть мою Первоначальным фимиамом. И первозданное зверье, Теснясь вокруг меня, на тело Еще невинное мое С любовью дикою глядело. У ног
Когда с малютками высот Я ополчался против гадов, Ко мне пришел посланник адов. Кривя улыбкой дерзкой рот, Он мне сказал: «Мы очень рады, Что издыхают эти гады, — К Дракону сонм их весь взойдет.
Замолкнули праздные речи, Молитвой затеплился храм, Сияют лампады и свечи, Восходит святой фимиам. Возносим пасхальные песни От слезно-сверкающих рос. Воскресни, воскресни, Воскресни, Христос, Вливаются светлые вести В ответный ликующий стих; К сберегшей венец свой
Увидеть города и веси, Полей простор и неба блеск, Услышать волн могучий плеск, Заметить, как несходны веси, Как разны тени в каждом лесе, Как непохожи конь и меск, — Какая радость — эти веси,
Улыбкой плачу отвечая, Свершая дивный произвол, Она была в гробу живая, А я за гробом мертвый шел. Тяжелые лежали камни, Лиловая влеклася пыль. Жизнь омертвелая была мне, Как недосказанная быль. И только в крае
Ветер наш разгульный, Ветер наш земной, Песни богохульной Надо мной не пой. Кто подобен ветру, Тот потупит взгляд. Стих покорен метру, Сердце бьется в лад. Правит нашим миром Светлый Аполлон. Сердцу, песням, лирам Жизнь
На серой куче сора У пыльного забора На улице глухой Цветет в исходе мая, Красою не прельщая, Угрюмый зверобой. В скитаниях ненужных, В страданиях недужных, На скудной почве зол, Вне светлых впечатлений Безрадостный мой
В мире нет желанной цели, Тяжки цепи бытия. Спи в подводной колыбели, Настя бедная моя. Вот окно мое высоко. Над тобою я стою. Снял я мантию пророка, И, как няня, я пою: Баю-баюшки-баю. Бай