Рудо-желтый и багряный Под моим окошком клен Знойным летом утомлен. Рудо-желтый и багряный, Он ликует, солнцем пьяный, Буйным вихрем охмелен. Рудо-желтый и багряный Осень празднует мой клен. Дата написания: 1913 год
Всегда в порывах нетерпенья И вечно в даль устремлена, Она лишь в ангельское пенье Была, пылая, влюблена. Святая песня серафима, Звучанье неземных огней, Ты, для земли неуловима, Пылала ярко перед ней, Пред ней и
Я не знаю много песен, знаю песенку одну. Я спою ее младенцу, отходящему ко сну. Колыбельку я рукою осторожною качну. Песенку спою младенцу, отходящему ко сну. Тихий ангел встрепенется, улыбнется, погрозится шалуну, И шалун
Жизнь хитрит, смеется да лукавит, И повсюду ставит западни, На кострах погибших тризны правит, И венчает только злые дни. Есть у жизни многие дороги, Через бездны прочные мосты, На горах — роскошные чертоги, И
Блажен, кто пьет напиток трезвый, Холодный дар спокойных рек, Кто виноградной влагой резвой Не веселил себя вовек. Но кто узнал живую радость Шипучих и колючих струй, Того влечет к себе их сладость, Их нежной
Белая тьма созидает предметы И обольщает меня. Жадно ищу я душою просветы В область нетленного дня. Кто же внесет в заточенье земное Светоч, пугающий тьму? Скоро ль бессмертное, сердцу родное В свете его я
Злое земное томленье, Злое земное житье, Божье ли ты сновиденье, Или ничье? В нашем, в ином ли твореньи К истине есть ли пути, Или в бесплодном томленьи Надо идти? Чьим же творящим хотеньем Неразделимо
Нерон сказал богам державным: «Мы торжествуем и царим!» И под ярмом его бесславным Клонился долго гордый Рим. Таил я замысел кровавый. Час исполнения настал, — И отточил я мой лукавый, Мой беспощадно-злой кинжал. В
Ветер в трубе Воет о чьей-то судьбе, — Жалобно стонет, Словно кого-то хоронит. «Бедные дети в лесу! Кто им укажет дорогу? Жалобный плач понесу Тихо к родному порогу, Ставнями стукну слегка, Сам под окошком
Воцарился злой и маленький, Он душил, губил и жег, Но раскрылся цветик аленький, Тихий, зыбкий огонек. Никнул часто он, растоптанный, Но окрепли огоньки, Затаился в них нашептанный Яд печали и тоски. Вырос, вырос бурнопламенный,