В прекрасный храм моих надежд, Влекомый юными мечтами, Я мнил не в красоте одежд Войти, но голыми ногами, Чтобы дыханьем суеты Не осквернить чертог прекрасный, Обитель светлой красоты, Богини чистой и всевластной, Но ей
Не иссякли творческие силы, И любовь моя сильней страданья. Златокрылые, как прежде милы Птички легкие, мои мечтанья. Щебетаньем звучным, вещим бредом Ворожит мне Мойра-Афродита. Слезных рос на розах сон мне ведом. Пламенеет верная защита,
Вздыхает под ногами мох, Дрожат березки нежно, томно, Закрылся лес туманом скромно, И только лес, и только мох, И песня — стон, и слово — вздох. Земля — мираж, и небо темно. О, милый
Обнажились гладкие каменья, Тихой струйкой вьется мой ручей. В нем блестят разбрызганные звенья Ярких, жарких солнечных лучей. В воду загорелыми стопами Я вхожу, почуять холодок И потом с ручейными мечтами На горячий выбрести песок.
Два блага в мире есть, добро и зло, Есть третье, но неведомое людям. Оно в саду Эдема расцвело. Хоть вспомним мы его, но позабудем. Его назвать я не умею сам, А приблизительно назвать не
Ни я пророк, ни сын пророка, Но Бог воззвал меня от стад, Чтоб я, один во мгле порока Увенчан правдою и свят, Перед безбожной Иудеей Провозгласил его закон, На трудный подвиг укреплен Сладчайшим ангелом,
В пути, многократно измеренном И пройденном множество раз, Есть некий таинственный лаз. В пути, многократно измеренном, Пройдешь под задуманным деревом И видишь таящийся глаз. В пути, многократно измеренном, Встречаешь чужое не раз. Дата написания:
Струясь вдоль нивы, мертвая вода Звала меня к последнему забытью. Я пас тогда ослиные стада, И похвалялся их тяжелой прытью. Порой я сам, вскочивши на осла, Трусил рысцой, не обгоняя стада, И робко ждал,
Я ухо приложил к земле, Чтобы услышать конский топот, — Но только ропот, только шепот Ко мне доходит по земле. Нет громких стуков, нет покоя, Но кто же шепчет, и о чем? Кто под
Каждый день, в час урочный Я сюда прихожу, Молчаливый и точный, И угрюмо гляжу, — Не видны ли в потоке Ненавистных теней Эти бледные щеки, Это пламя очей, Эти губы сухие, Эта строгость чела,