Святых имен твоих не знаю, Земные ж все названья — ложь, Но ты пути ко мне найдешь. Хотя имен твоих не знаю, Тебя с надеждой призываю, И верю я, что ты придешь. Пусть я
Где ты, моя Ариадна? Где твой волшебный клубок? Я в Лабиринте блуждаю, Я без тебя изнемог. Светоч мой гаснет, слабея, Полон тревоги, стою, И призываю на помощь Мудрость и силу твою. Много дорог здесь,
Поэт, ты должен быть бесстрастным, Как вечно справедливый бог, Чтобы не стать рабом напрасным Ожесточающих тревог. Bоспой какую хочешь долю, Но будь ко всем равно суров. Одну любовь тебе позволю, Любовь к сплетенью верных
В тени косматой ели Над шумною рекой Качает черт качели Мохнатою рукой. Качает и смеется, Вперед, назад, Вперед, назад. Доска скрипит и гнется, О сук тяжелый трется Натянутый канат. Снует с протяжным скрипом Шатучая
Я люблю мою темную землю, И, в предчувствии вечной разлуки, Не одну только радость приемлю, Но, смиренно, и тяжкие муки. Ничего не отвергну в созданьи, — И во всем есть восторг и веселье, Есть
Любви томительную сладость неутолимо я люблю. Благоухающую прелесть слов поцелуйных я люблю. Лилею соловей прославит, — в прохладе влажной льется трель. А я прославлю тех, кто любит, кто любит так, как я люблю. Об
Сатанята в моей комнате живут. Я тихонько позову их, — прибегут. Хорошо, что у меня работ не просят, А живут со мной всегда, меня не бросят. Вкруг меня обсядут, ждут, чтоб рассказал, Что я
Сатана вошел во фраке, В лакированных туфлях, С золотым сияньем в лаке От широких пряжек-блях. Руку полную целуя У хозяйки, в шелест лент Кинул он, ее волнуя, Очень тонкий комплимент. Он смягчал свои сарказмы,
Луна скользит меж легких туч, И дремлет серебристый луч Над спящею землею. Русалке любо выплывать И тихо косами играть Над темною рекою. В воде любуяся собой, Поет русалка под луной. Несутся грустно звуки Томления
Нет, не одно только горе, — Есть же на свете Алые розы и зори, И беззаботные дети. Пусть в небесах догорают Зори так скоро, Пусть наши розы роняют Скоро уборы, Пусть омрачаются рано Властию