Мудрец мучительный Шакеспеар, Ни одному не верил ты обману. Макбету, Гамлету и Калибану. Во мне зажег ты яростный пожар, И я живу, как встарь король Леар. Лукавых дочерей моих, Регану И Гонерилью, наделять я
Не болтай о том, что? знаешь, Темных тайн не выдавай. Если в ссоре угрожаешь, Я пошлю тебя бай-бай. Милый мальчик, успокою Болтовню твою, И уста тебе закрою. Баюшки-баю, Чем и как живет воровка, Знает
Вьются над кадилом огоньки, И в кадиле тлеют угольки. Запах ладана вдыхай опять. В эту ночь тебе не надо спать. Ты сними личину наконец И терновый твой надень венец. Я возьму тебя и подыму,
Надо жить с людьми чужими. Только сам себе я свой, И доколе я живой, Надо жить с людьми чужими, Ах, не все ль равно с какими! Уж таков мой рок земной, — Надо жить
Я дикий голод вспоминаю И холод безотрадных дней. Мне горько все, что я вкушаю, Когда уже не разделяю Я с Нею трапезы моей. Мои уста уже не рады Лобзаньям утренней прохлады, И вдвое тяжек
Мечты о славе! Но зачем Кумир мне бронзовый иль медный, Когда я в жизни робко-нем, Когда я в жизни странник бледный? На шумных улицах, где я Иду, печальный и усталый, Свершать в пределах жития
Старый дом развалится, Домовой не сжалится, В новый дом уйдет, И на новоселие, На свое веселие Всех чертей сберет, Нежитей, кромешников, Угловых приспешников, Леших, водяных, Старую кулиману, На печи поиману, Два десятка лих. Дата
Еще в полях белеет снег, А воды уж весной бегут, И рифмы звонкие влекут. Еще в полях белеет снег, Пророчество небесных нег, А очи Змея сладко жгут. Еще в полях белеет снег, А воды
Преодолев тяжелое косненье И долгий путь причин, Я сам — творец и сам — свое творенье, Бесстрастен и один. Ко мне струилось пламенное слово. Блистая, дивный меч, Архангелом направленный сурово, Меня грозился сжечь. Так,
Огни далекие багровы. Под сизой тучею суровы, Тоскою веют небеса, И лишь у западного края Встает, янтарно догорая, Зари осенней полоса. Спиной горбатой в окна лезет Ночная мгла, и мутно грезит Об отдыхе и