Дрожат круги на потолке. Писец нотариуса кисел. Над вечной пляской слов и чисел Дрожат круги на потолке. О, еспи б от него зависел Удеп кататься по реке! Все та же дрожь на потолке, И
О, царица моя! Кто же ты? Где же ты? По каким заповедным иль торным путям Пробираться к тебе? Обманули мечты, Обманули труды, а уму не поверю я сам. Молодая вдова о почившем не может,
Иду по улицам чужим, Любуясь небом слишком синим, И к вечереющим пустыням По этим улицам чужим Я душу возношу, как дым, — Но стынет дым, и все мы стынем. Иду по улицам чужим, Любуясь
Дышу дыханьем ранних рос, Зарею ландышей невинных: Вдыхаю влажный запах длинных Русалочьих волос, — Отчетливо и тонко Я вижу каждый волосок; Я слышу звонкий голосок Погибшего ребенка. Она стонала над водой, Когда ее любовник
Камыш качается, И шелестит, И улыбается, И говорит Молвой незвонкою, Глухой, сухой, С дремою тонкою В полдневный зной. Едва колышется В реке волна, И сладко дышится, И тишина, И кто-то радостный Несет мне весть,
Забыт костер в лесной поляне: Трещат иссохшие сучки, По ним в сереющем тумане Перебегают огоньки. Скользят, дрожат, траву лобзают, В нее ползут и здесь, и там И скоро пламя сообщают Еще могучим деревам… И
Невыносимо тяжкое воспоминанье На утомленный ум безжалостно легло, Терзает сердце мне, как коршун злой, страданье. В груди подавлено звенящее рыданье, От дум, как обручем, оковано чело. Дата написания: не позднее 1889 года
«Хнык, хнык, хнык!» — Хныкать маленький привык. Прошлый раз тебя я видел, — Ты был горд, Кто ж теперь тебя обидел, Бог иль черт? «Хнык, хнык, хнык!» — Хныкать маленький привык. «Ах, куда, куда
Мелькающие годы, Томителен ваш лад. Как поздней непогоды Тоскующий наряд. Протягивая руки, С надеждою в глазах, Несбыточной науки Я ждал в ночных путях, — И чар полночных сила Несла мне свой покой, И сердце
Ласкою утра светла, Ты не умедлишь в пустыне, Ты не уснешь, не остынешь. Ласкою утра светла, Ладан росы собрала Ты несказанной святыне. Ласкою утра светла, Ты не умедлишь в пустыне. Дата написания: 1913 год