Значит, дошел до черты: Эти нахальные рожи, Эти жующие рты Славы и счастья дороже. Вот и сиди в кабаках, Радуйся пьяному гаму, В дымных сливай табаках Смех и тоску в амальгаму. Сердце? По нашим
Муза — не дева, не резвый ребенок, Муза — не женщина, стройно-развитая, Муза — не ангел, не гений небесный, Муза — не тайна, от века сокрытая. Честь и невинность давно потерявши, Все же ты
Я был в лесу и сеял маки В ночном саду моей сестры. Чьи очи вещи и остры? Кто хочет видеть эти маки, Путеводительные знаки В ущелья дремные горы? Я был в лесу, я сеял
К жизни забытой, Мглою столетий обвитой, Жадно стремлюся опять, — Быть Абеляром, В доме угрюмом и старом Вновь с Элоизой мечтать. Нежно-жестоки Мудрые снова уроки, Вновь пламенеет любовь, И Алетея, В облике пламенном рдея,
Когда я был собакой Седого короля, Ко мне ласкался всякий, Мой верный нрав хваля. Но важные вельможи Противно пахли так. Как будто клочья кожи, Негодной для собак. И дамы пахли кисло, Терзая чуткий нос,
На небе лунный рдеет щит, — То не Астольф ли ночью рыщет, Коня крылатого бодрит И дивных приключений ищет? Вон тучка белая одна, — Не у скалы ли Анжелика Лежит в цепях, обнажена, Трепеща
Все эти ваши слова Мне уж давно надоели. Только б небес синева, Шумные волны да ели, Только бы льнула к ногам Пена волны одичалой, Сладко шепча берегам Сказки любви небывалой. Дата написания: 1909 год
О Вера милая! Зачем ненужный стыд Ей точно клюквою советской щеки мажет? Ее и речь моя в толпу нагих Харит Харитой новою вмешаться не отважит. Она не холодна, как девственный гранит, Когда змея лукавств
Господь прославит небо, и небо — благость Божью, но чем же ты живешь? Смотри, — леса и травы, и звери в темном лесе, все знают свой предел, И кто в широком мире, как ты,
Порою туманной, Дорогою трудной Иду! О, друг мой желанный, Спаситель мой чудный, — Я жду! Мгновенное племя, Цветут при дороге Мечты. Медлительно время, И сердце в тревоге, — А ты, Хоть смертной тропою, В