На песке прихотливых дорог От зари догорающий свет Озарил, расцветил чьих-то ног Тонкий след… Может быть, здесь она проходила, Оставляя следы на песке, И помятый цветок проносила На руке. Поднимая раскрытую руку, Далеко за
Где дом любви, где дом разврата, Кто это может различить? Сестра невинная на брата Ужели станет доносить? И он ликует, облекаясь В ее девический наряд, Вином распутства упиваясь, И люди не его корят. Они
Полуночная жизнь расцвела. На столе заалели цветы. Я ль виновник твоей красоты, Иль собою ты так весела? В озарении бледных огней Полуночная жизнь расцвела. Для меня ль ты опять ожила, Или я — только
Забыты вино и веселье, Оставлены латы и меч, — Один он идет в подземелье, Лампады не хочет зажечь. И дверь заскрипела протяжно, — В нее не входили давно. За дверью и темно, и влажно,
Где безбрежный океан, Где одни лишь плещут волны, Где не ходят челны, — Там есть фея Кисиман. На волнах она лежит, Нежась и качаясь, Плещет, блещет, говорит, — С нею фея Атимаис. Атимаис, Кисиман
Смеешься надо мною, Ликуя в небесах. Слезы Твоей не стою, Поверженный во прах. Коснеющую волю Я не могу собрать, Раскованную долю По-новому сковать. Призвать из-за предела На землю чудеса, Создать иное тело, Расторгнув небеса.
Город вовсе небольшой Над Холовою-рекой. Где ни стань, увидишь поле И окрестные леса, А расширился б ты боле, Не видал бы чудеса, Не видал бы диких леших На лесных зыбучих плешах, Не видал бы
Не нашел я дороги, И в дремучем лесу Все былые тревоги Осторожно несу. Все мечты успокоя, Беспечален и нем, Я заснувшего зоя Не тревожу ничем. Избавление чую, Но путей не ищу, — Ни о
Дождик, дождик, перестань, По ветвям не барабань, От меня не засти света. Надо мне бежать леском, Повидаться с пастушком, — Я же так легко одета. Пробежать бы мне лесок, — Близко ходит мой дружок,
Безумно злое упоенье Вокзальных тусклых, пыльных зал, — Кто даль тебе его, вокзал, Все это злое упоенье? Кто в это дикое стремленье Звонки гремучие вонзал? Безумно злое упоенье Вокзальных тусклых, пыльных зал. Дата написания: