И он поэт, — о, да! — и он поэт, Мой чудный соловей, мой песенник унылый! Он любит тишину, и ночь, и лунный свет; Ему зеленый лес и струй журчанье милы; Он в полдень,
Есть матери любовь: она хранит и греет, И нежно бережет, и ласками щедра; Ее святым огнем жизнь бурная светлеет; Ее влиянием глас долга и добра И громче и звучней взывает в сердце юном; Ее
. . . . . . . . . . . de celles Qui gardent dans leurs douces etincelles, Qui cachent en marchant la trace de leurs pas, Qui soupirent dans l’ombte, et que
Есть талисман священный у меня. Храню его: в нем сердца все именье, В нем цель надежд, в нем узел бытия, Грядущего залог, дней прошлых упоенье. Он не браслет с таинственным замком, Он не кольцо
Слова для музыки Ножка, ножка-чародейка, Глазки девицы-души, Голубая душегрейка, — Как вы были хороши!.. Помню, помню, как, бывало, В зимню пору, вечерком Свет-красотка выбегала Погулять со мной тайком!.. Пусть журила мать-старушка, Пусть ворчал отец
Звенит, гудит, дробится мелкой трелью Валдайский колокольчик удалой… В нем слышится призыв родной, — Какое-то разгульное веселье С безумной, безотчетною тоской… Кто едет там?.. Куда?.. С какою целью?.. Зачем?.. К кому?.. И ждет ли
Возьми! — вот думы и мечтанья Души восторженной моей, И сердца первые страданья, И первых мыслей излиянья Во время грустных детства дней! Тут все… тут все, что волновало Меня в теченье многих лет… Чем
Беда стране, где раб и льстец Одни допущены к престолу!.. (А. С. Пушкин) Не бойтесь нас, цари земные: Не страшен искренний поэт, Когда порой в дела мирские Он вносит божьей правды свет. Во имя
Не трогайте ее, — зловещей сей цевницы!.. Она губительна… Она вам смерть дает!.. Как семимужняя библейская вдовица, На избранных своих она грозу зовет!.. Не просто, не в тиши, не мирною кончиной, — Но преждевременно,
Слова и звуки… звуки и слова, В них жизни, полной жизни выраженье, Все, что вмещают сердце, голова И человека грудь,- все проявленья Природы и Творца, на небесах И на земле что зримо и незримо,