Эварист Парни. Поэма. «Война богов»
Песнь восьмая
Волшебный фонарь. Успехи христианских богов.
Выказанный ими ум и счастливые последствия от сего.
«О ангелы, чья доблестная рать,
Во исполненье воли Константина,
Мне помогла Олимп завоевать,
Поставьте здесь престол для властелина!
Юпитера величественный храм
Отныне станет отделеньем рая.
Во избежанье скуки, здесь и там
Мы будем жить, забот уже не зная.
Соперники надеются вотще
На помощь, на успехи вообще.
Своей победой наслаждайтесь смело,
В предчувствии великого удела.
Во тьму времен я властен проникать.
Вы заглянуть в грядущее хотите,
Провидцами желаете ли стать?
Приблизьтесь же, на землю посмотрите:
Намерен я завесу приподнять».
Глаголал так бог христиан, воссевши
На облако в величии своем,
Языческим Олимпом завладевши,
И глас его зарокотал как гром;
Послышалось три разных тона в нем
Грядущее увидеть всем охота,
И ангелы слетаются без счета,
И взор на землю каждый устремил.
Промолвил бог: «Архангел Гавриил,
Твой чистый глас находят все приятным;
Желаю я, чтоб всем ты объяснил
То, что тебе покажется занятным.
Как в зеркале, ты мир увидишь весь».
Гавриил
Преемник Константина виден здесь
И двор его с гурьбой попов строптивых,
Лукавых, злых и льстивых — их не счесть.
Творцы всех смут, они владык трусливых
Используют неправедную месть.
Страсть к богословью всеми овладела,
Ни до чего другого нет им дела,
На полках — фолиантов строй возник.
Все заняты разбором, толкованьем,
Подделкою или перевираньем
Священных, хоть недостоверных книг.
Где здравый смысл? Им все пренебрегают,
И длится спор; а из полночных стран
Вдруг варвары, как дикий ураган,
Несметными ордами налетают,
Империю они опустошают.
Но для кого — спросите христиан —
Ряды костров и виселиц готовы
И плахи, и темницы и оковы?
Для варваров? О нет, для ариан.
Кровавое, слепое исступленье!
Взгляните: нивы заросли травой…
Любуйтесь на пожары, разрушенья,
Насилия, убийства и разбой,
Младенцев неповинных избиенья…
Все это из-за слова одного!
Христос
Но для меня то слово много значит:
Ведь еретик в нем ловко ересь прячет.
Св. Гвенолий
Убейте всех!
Христос
Несторий — каково?
Пустился в спор и смело утверждает,
Что по натуре я своей двояк;
Об этом же, собрав толпу зевак,
И вкривь и вкось Евтихий рассуждает.
Пусть я двояк…
Бог-отец
Ну и галиматья!
Христос
И в одного поверить нелегко им,
А в двух-куда ж? Но тут бессилен я:
Натура ведь у каждого своя.
Один из епископов
Убьемте всех и совесть успокоим.
Гавриил
Но вот опять там завязалась пря.
Бог-отец
О чем же речь? Каков предмет раздора?
Гавриил
Опять Христос.
Бог-отец
Меж нами говоря,
Мой сын, они поймут тебя нескоро:
Неясен ты.
Христос
А вас постичь легко?
Бог-отец
Озлобятся — скажу вам на ушко —
Они вконец.
Христос
Известно, что мы — тайна.
Их любопытство дерзко чрезвычайно.
Гавриил
Вас все-таки постичь они хотят.
«Христос — в дарах!» — одни из них кричат.
«Нет, он — на них!» — другие голосят.
«Вокруг даров он!» — третьи говорят.
«Вы врете все! — четвертые вопят, —
Христос, вестимо, спрятан под дарами!»
Один из епископов
Убейте всех, и спорам всем конец.
Дух святой
Зачем же быть самим себе врагами?
Ведь диспуты нам на руку, глупец!
Оспаривать возможно убежденья
Лишь силою, и мучеников рать
Досуг людей поможет нам занять.
Пусть Библии исследуют реченья,
В их тайный смысл вникая наобум,
Чтоб изощрять свой любопытный ум.
Исчезните, о римские писаки,
Прочь с наших глаз, о греки-пачкуны!
Хоть молодежь любила ваши враки,
Но Библией они превзойдены.
У ног моих — премудрость вся людская.
Один я мудр, и нет меня мудрей.
Ливанский кедр я, выше и стройней,
Чем жалкая былинка полевая.
Извилистый и скромный ручеек
Течет привольно; быстрый же поток
Несется, ручейки все поглощая.
Ночь кончилась; горят лучи зари.
Погасните, о свечи, фонари
И факелы! Ваш слабый свет затмило
Сияние взошедшего светила!
Христос
О Дух святой! У вас ума палата,
Да толку что? Любитель громких фраз,
Вы без конца впадаете в экстаз,
Но речь пуста, хотя витиевата.
Любую околесицу — в псалом!
Чужд суесловью настоящий разум,
Он ясностью силен, а не экстазом,
Ни капли нет напыщенности в нем.
Гавриил
Взгляните же, с какою быстротою
Растет монахов жадная орда!
В Египте, даже в Азии порою
Она плетет интриги без стыда.
С короною клобук объединился,
И в Грецию, и в Галлию пустился.
В Италии, в Испании могуч,
То нагл и смел, законы он диктует;
То трусоват и робок, но живуч,
Везде проник и всюду торжествует.
Бог-отец (Христу)
Доволен ты?
Христос
Я рад, что знак креста
Все новые народы побеждает.
Хоть скромен я, но все-таки снедает
Меня честолюбивая мечта
И домогаться власти побуждает.
Дева Мария
Способствует немало слабый пол
Победам сим. Он многих к нам привел,
Восторги им суля за обращенье,
Убийствам чужд, настойчив и лукав.
В объятиях Клотильды побывав,
Воспринял Хлодвиг таинство крещенья.
И Англия сулит нам торжество:
Влюбленных легковерно большинство.
Вот красотой своей младая Берта
Рассеяла сомненья Этельберта.
Гавриил
Затем их сын взошел на отчий трон.
Запретный плод срывает дерзко он,
Сестру берет в супруги без стесненья.
Бог-отец
Какой разврат!
Гавриил
Епископ принужден
Бранить его за грех кровосмешенья:
«Тебе придется жариться в аду!»
«За пустяки? Тогда кропить довольно
Меня водой; уж лучше вновь пойду
К своим богам, чье сердце сердобольно».
И он Христу молиться перестал,
А вместе с ним народ забастовал.
Но охладел король к супруге вскоре.
К нему монах явился и сказал:
«Меня господь сурово наказал
За ваше маловерие, о горе!»
«Возможно ли?» — «Увы, то не был сон.
Пришел апостол Петр, вооружен
Увесистой и суковатой палкой;
Исколотил меня нещадно он.
Вот синяки… Ужели вам не жалко?
Я пострадал, зато господь отмщен».
«А ты не врешь?» — «Сочтите все ушибы!»
«Да, вижу я. Ну, в монастырь вернись
И своему святому помолись:
Пусть на меня не гневается, ибо
От идолов я отрекусь опять,
К обедне вновь начну ходить исправно».
И весь народ за ним вернулся вспять.
Бог-отец
Как? Колотить монаха? Презабавно!
Поведай, Петр; ужель твоей клюкой
Был сей монах избит ночной порой?
Апостол Петр
Да, господи.
Бог-отец
Поступок нелогичный:
Был виноват во всем король двуличный,
Его и нужно было наказать,
А не монаха.
Апостол Петр
Средство было смело,
Однако же успех оно имело.
Бог-отец
Ну, ладно, ладно! В рай беднягу взять.
Гавриил
Вот Карл Великий — чуть не прозевали!
Творить умел он тоже чудеса
Не хуже этих… Забрались в леса
Саксонцы и креститься не желали:
Их заблужденьям не было числа;
Часть этого упрямого народа
Он истребил за два или три года;
Другая часть крестилась и легла
К его стопам, их иногда кусая.
С мечом в руках он воздвигает крест,
И грабит, и сжигает все окрест,
Всех непосильной данью облагая.
Вот альбигойцы из соседних мест…
Весь клир
Убейте их! Искорените ересь!
Гавриил
Раймонд, спасти их души вознамерясь
(Хотя им всем погибнуть суждено),
Боролся с Римом. Но уже давно,
Согнувши выю, ставши на колени,
У папских ног вымаливает он
Прощение… Он папою прощен,
Хотя его и разорила пеня.
Испании отдельно честь воздам!
Религия неумолимо-злая
Особенно неистовствует там,
Всеобщее вниманье привлекая.
Там не спешит ревнитель веры в бой,
С оружием идя навстречу смерти;
Войны там не ведется никакой,
Нет никаких опасностей, поверьте!
Там убивать не любят второпях,
Убийцы величавы и суровы.
Вот собрались служители Христовы
Двумя рядами, в длинных стихарях.
Богатые жиды, а также мавры,
Опять-таки богатые вельми,
Еретики с их женами, детьми,
Закованы, шагают под литавры.
И палачи, блюдя церемоньял,
Их на костры торжественно возводят.
Поют Те Deum; 1 на балконы всходят
Король и свита, и гремит хорал.
Ханжи из ближних делают жаркое,
И смрад костров заменит фимиам…
Бог-отец
Принять ли поклонение такое?
Христос
Ну, придираться нечего к друзьям,
Которые в усердье слишком рьяны.
Гавриил
От казней этих богатеет Рим;
Все новые, обширнейшие планы
Лелеет он, тщеславием томим.
Стремится европейские пределы
Поработить, чтоб замки и уделы
Навек к монахам перешли простым.
Пришел из Палестины пилигрим;
К местам святым зовет на поклоненье,
Места святые славословит он;
Их, дескать, взяли нехристи в полон,
Места святые ждут освобожденья…
На Азию Европа поднялась:
Спешат в поход крестьяне, горожане,
И дети их, и жены, и дворяне,
Нашив на платье крест и помолясь.
Охотно крест убийца нацепляет:
Преступникам прощенье он дарит,
От долга должника освобождает
И все грехи заране отпускает;
На небесах за теми, кто убит,
Он теплое местечко закрепляет.
Но крестоносцы по уши в долгах;
К кому ж, как не к монахам, обратиться?
И за гроши пронырливый монах
Скупает все, непрочь и побожиться:
«В накладе я, ей-ей, не в барышах!»
Прощайте, родовые замки, башни,
Угодия: леса, луга и пашни,
Все без остатка церковь поглотит.
О рыцари! Вам не нужны именья,
Вас Азия обширная манит.
Она по праву вам принадлежит:
Провинцию получит во владенье
Любой из тех, кто знатен, именит.
Там офицеры станут королями,
Солдаты станут графами, князьями!
Бесстыдные блудницы и плуты,
Фигляры, скоморохи и шуты
Отважных рыцарей сопровождают.
Идет молва о воинстве креста:
Сменяют там обжорством дни поста,
Хулу вслед за молитвой изрыгают,
Евреев убивают, басурман,
Для выкупа хватают христиан,
Идут в собор, запачканные блудом,
И на грабеж спешат от алтарей;
Насилуют и женщин, и детей,
Терзаемые похотью, как зудом.
Йерусалим взят — новая резня…
Бог-отец
Вот зрелище! Глядите, как рыдают
В одних сорочках женщины, стеня.
Убийцы из окошек их кидают
На улицу, где копья ожидают,
И груды тел растут день ото дня.
Св. Карп
Где ж видано, чтобы жидов жалели?
Св. Гвенолий
Их заживо сжигают, в самом деле.
Гавриил
Взгляните, как из чрева матерей
Вырезывают маленьких детей.
Дева Мария
Вот ужас-то! Как это вы стерпели?
Бог-отец
Таков обычай набожных людей.
Гавриил
Хватает деву юную злодей,
И страсть свою бесстыдно утоляет,
Затем кинжал ей в сердце погружает.
Как, эту жертву богу предлагать?
Замаранный и кровью, и развратом,
Господень гроб идет освобождать.
Христос
Я победил! Хоть и людьми, и златом
Европа обеднела на века —
Свободен гроб мой! Этим результатом
Доволен я.
Бог-отец
Теперь нет уголка,
Где б новые порядки не вводились:
Эммаус, Кана сразу превратились
В баронство или даже в майорат.
Капернаум стал графством, говорят…
Привет, привет, виконт Иерихонский,
Князь Вифлеемский, герцог Елеонский!
Святой дух
О Магомет! Не спас ты басурман:
Кто верх берет? Тиара, не тюрбан.
Гавриил
И как еще! Она свои владенья
Расширила, сумела сохранить,
Сумела всю Европу расчленить,
Посеяв в ней и смуты, и волненья,
И над царями начала царить.
Смиренный пастырь и служитель бога
Владыкой стал, и у владыки много
Детей внебрачных, фаворитов, шлюх…
Их содержа, народ бранится вслух.
Христос
Какой контраст! Я нищим был когда-то.
Наместник мой живет весьма богато.
Св. Петр
Хотя себя я сметливым считал,
Давно меня преемник обогнал.
Гавриил
Вот Александр, любивший сладострастно
Родную дщерь. Чтоб ею обладать,
Убил он зятя: «Сам себе я зять!»
Бог-отец
Да, папы страсть поистине ужасна.
Гавриил
Но ко всему успел привыкнуть Рим.
Соперничать два сына стали с ним.
Дева Мария
О грех какой!
Бог-отец
Хм… Вот как? Это ново.
Гавриил
Брат-кардинал терпеть не мог другого
(Тот — герцог был). И началась война:
Взгляните-ка: брат брата отравляет,
С отцом любовь сестрицы разделяет…
Бог-отец
Красива ли плутовка?
Гавриил
Недурна.
Священники, епископы, прелаты,
Каноники, бельцы и чернецы
Греховными желаньями объяты,
Увидевши такие образцы.
Христос
В чем, собственно, утехи их?
Гавриил
Дворцы,
Любовницы, алмазы и рубины,
Игра, охота, статуи, картины,
И скачки, и смазливые юнцы.
Богатства их не мог бы сосчитать я;
Но прихоти, да и наложниц платья
Обходятся так дорого — беда!
Безденежье их мучает всегда.
Установить, однако, им нетрудно
Мзду новую иль подать на грешок,
И снова их наполнен кошелек.
Приехав в Рим с мошной довольно скудной,
Скупает там монах-иезуит
И ладанки, и крестики, колечки,
И отпущенья папские, и свечки;
И грешникам, которых ад страшит,
Втридорога перепродать спешит.
Мошенничеством Лютер недоволен
И голосит: «Торг этот недозволен!»
Один из епископов
А, протестант? Убейте, черт возьми!
Проклятье им!
Гавриил
Упущен час, пойми.
Весь клир
Убейте все ж!
Гавриил
Однако убивают
Уж ряд веков; пора и честь бы знать.
Весь клир
Ведь надо ж победителями стать!
Гавриил
Не удалось: Европой обладают,
Помимо папы, Лютер и Кальвин.
Дева Мария (Христу)
Мы людям стоим дорого, мой сын!
Один из кардиналов
Одно меня немного утешает…
Другой кардинал
Ага! Варфоломеевская ночь?
Весь клир
О дивная!
Гавриил
Еще вознаграждает
Испанцев пыл: кровь проливать непрочь,
Спешат они открыть для этой цели
Америку: индейцы там доселе
Не знают вас — какой великий грех!
Христос
Крестите их.
Гавриил
Уже убили всех.
Во имя ваше льется кровь людская
Повсюду, вплоть до самого Китая.
Тот — убивает, этот — умирает…
Все — в вашу честь, от края и до края.
Дева Мария
О, сколько жертв! Какая в том нужда?
Как много крови пролито напрасно!
Не лучше ли — со мною вы согласны? —
Не делаться богами никогда?
Бог-отец
Философов читаете? Давно ли?
Дух святой
Ошиблись вы. Нельзя давать им воли,
Все это — наши ярые враги.
Коль прояснятся у людей мозги —
Мы задрожим при имени деистов;
Вы знаете: их дерзкий нрав неистов.
Христос
Ай-ай! Молчите!
Дух святой
Всюду и везде
Бог истинный, хотя его нигде
Не увидать… Мы ж — выдумка людская,
Мы — сказка, мы — побасенка пустая…
Сомнение развеет нас, как дым.
Христос
Долой сомненье, и неверье — с ним!
Слепая вера разум уничтожит,
Невежество власть нашу приумножит.
Дух святой
И Библия.
Бог-отец
А ежели совсем
Ложь с разумом соперничать не сможет —
Что делать нам?
Дух святой
Тогда вновь станем тем,
Чем были мы, иль попросту — ничем.
1 Тебя, бога, (хвалим) (лат.).
Перевод: В. Г. Дмитриева
(1 votes, average: 5,00 out of 5)