В Новосибирске 21 сентября закончился суд над 17 хулиганами, терроризировавшими рабочую окраину и нападавшими на комсомольцев. Три хулиганских главаря приговорены к шестилетнему строгому заключению, остальные — на меньшие сроки с высылкой после отбытия заключения
Мы вдаль наши взоры вперяем И, в пламени новых идей Сгорая, теряем, теряем Неповторимых людей. Не стало вождя-рулевого И многих не стало бойцов, И чаще средь дела живого Мы, сдвинувши брови сурово, Хороним своих
Лишась последнего стыда, Старайтесь, господа! Старайтесь, господа! Вы, дескать, хороши, а мы куда как худы. Пытайтесь нас разить предательской рукой. Пусть позавидуют умелости такой Нас предававшие — еще до вас — Иуды. Те предавали
На соединенном заседании ЦИК и Московского Совета после принятия резолюции об усиленной работе по организации мощной Сов. армии, укреплении всех, организаций, объединяющих широкие трудовые массы рабочих и крестьян, о внутренней спайке и дисциплине, —
На мать-страдалицу и на детей голодных Владелец шахт пустых и бездоходных, «Цивилизованный» бандит, С ухмылкой хищною глядит. Но в сердце хищника — смертельная заноза, И рана у него — она кровоточит! Слепым отчаяньем звучит
«Земляк!.. Слышь? А земляк! — Кричал Сурку Хомяк. — С чего ты мечешься день целый, Как ошалелый: Туда-сюда, туда-сюда… Как будто за тобой погоня?» «Ой, — засвистал Сурок, — тут верная беда. Ведь мужики-то…»
(Надпись на памятнике Александру III в Ленинграде) Мой сын и мой отец при жизни казнены, А я пожал удел посмертного бесславья: Торчу здесь пугалом чугунным для страны, Навеки сбросившей ярмо самодержавья. Предпоследний самодержец всероссийский
(Перевод с арабского) Позарившись однажды на быка, Но с крепкими его считаяся рогами, Лев стал хитрить и речь повел издалека: «Дружище, мы с тобой живем как бы врагами, Хотя в открытой мы не состоим
Взбежавши на пригорок, Зайчишек тридцать — сорок Устроили совет. «Житья нам, братцы, нет». «Беда. Хоть с мосту в воду». «Добудемте права!» «Умремте за свободу!» . . . . . . . . . .
Мемориальная доска На Красной площади, у древних стен Кремля, Мы — стражи вечные твои, товарищ милый. Здесь кровью полита земля, Здесь наши братские могилы. Бойцы, сраженные в бою, Мы в вечность отошли. Но ты