Скачу, как бешеный, на бешеном коне; Долины, скалы, лес мелькают предо мною, Сменяясь, как волна в потоке за волною… Тем вихрем образов упиться — любо мне! Но обессилел конь. На землю тихо льется Таинственная
Еще печаль! Опять утрата! Опять вопрос в душе заныл Над прахом бедного собрата: Куда ж он шел? Зачем он жил? Ужель затем, чтоб сердца муки На песни нам перевести, Нам дать в забаву эти
Во дни минувшие, дни радости блаженной, Лились млеко и мед с божественных холмов К долинам бархатным Аонии священной И силой дивною, как нектаром богов, Питали гения младенческие силы; И нимфы юные, толпою легкокрылой, Покинув
Сидели старцы Илиона В кругу у городских ворот; Уж длится града оборона Десятый год, тяжелый год! Они спасенья уж не ждали, И только павших поминали, И ту, которая была Виною бед их, проклинали: «Елена!
Как часто, возмущен сна грустным обаяньем, Мой дух кипит в избытке сил! Он рвется в облака мучительным желаньем, Он жаждет воли, жаждет крыл. О! молодая мысль с презреньем и тоскою Глядит на жизни темной
О трепещущая птичка, Песнь, рожденная в слезах! Что, неловко, знать, у этих Умных критиков в руках? Ты бы им про солнце пела, А они тебя корят, Отчего под их органчик Не выводишь ты рулад!
Меня ты не смутила, Мой друг, своим письмом. Грозишь со мной все кончить — И пишешь — целый том! Так мелко и так много… Читаю битый час… Не пишут так пространно Решительный отказ! Дата
Вот безжизненный отрубок Серебра: стопи его И вместительный мне кубок Слей искусно из него. Ни кипридиных голубок, Ни медведиц, ни плеяд Не лепи по стенкам длинным. Отчекань: в саду пустынном, Между лоз, толпы менад,
Будьте, юноши, скромнее! Что за пыл! Чуть стал живее Разговор — душа пиров — Вы и вспыхнули, как порох! Что за крайность в приговорах, Что за резкость голосов! И напиться не сумели! Чуть за
Как чудных странников сказанья Про дальние края, О прошлых днях воспоминанья В душе читаю я… Как сон блестящий, вижу горы, Статуи, ряд дворцов, Резные, темные соборы Старинных городов… Гремят веселые напевы За дружеским столом;