Истомленная горем, все выплакав слезы, На руках у меня, как младенец, ты спишь; На лице твоем кротком последняя дума С неотертой последней слезинкой дрожит. Ты заснула, безмолвно меня укоряя, Что бесчувствен к слезам я
Я знаю, отчего у этих берегов Раздумье тайное объемлет дух пловцов: Там нимфа грустная с распущенной косою, Полузакрытая певучей осокою, Порою песнь поет про шелк своих власов, Лазурь заплаканных очей, жемчуг зубов И сердце,
Откуда ты, о ключ подгорный, Катишь звенящие струи? Кто вызвал вас из бездны черной, Вы, слезы чистые земли? На горных главах луч палящий Кору ль льдяную растопил? Земли ль из сердца ключ шипящий Истоки
Больное, тихое дитя Сидит на береге, следя Большими, умными глазами За золотыми облаками… Вкруг берег пуст — скала, песок… Тростник, накиданный волною, В поморье тянется каймою… И так покой кругом глубок, Так тих ребенок,
Один, я погребен пустыней снеговою. Здесь всем моих стихов гармония чужда, И некому над ней задуматься порою, Ей нет ни в чьей душе отзыва и следа. Зачем же я пою? Зачем же я слагаю
Опрятный домик… Сад с плодами… Беседки, грядки, цветнички… И все возделывают сами Мои соседи старички. Они умеют достохвально Соединить в своем быту И романтизм сентиментальный, И старых нравов простоту. Полна высоких чувств святыней И
Осенние листья по ветру кружат, Осенние листья в тревоге вопят: «Все гибнет, все гибнет! Ты черен и гол, О лес наш родимый, конец твой пришел!» Не слышит тревоги их царственный лес. Под темной лазурью
Морозит. Снег хрустит. Туманы над полями. Из хижин ранний дым разносится клубами В янтарном зареве пылающих небес. В раздумии глядит на обнаженный лес, На домы, крытые ковром младого снега, На зеркало реки, застынувшей у
Все утро в поисках, в пещерах, под землей, В гробницах, в цирках!.. Ну, пусть труд свершают свой Сопутники мои — этрурский антикварий И немец, кропотун в разборе всякой стари! Довольствуюсь я, как славянин прямей,
Кисти ты бросил, забыл о палитре и красках, Проклял ты Рим и лилово-сребристые горы; Ходишь как чумный; на дев смуглолицых не смотришь; Ночью до утра сидишь в остерии за кружкой. Хмурый, как родина наша…