Высокомерьем дух твой помрачен, И оттого ты не познаешь света. Ты говоришь, что вера наша — сон И марево — столица эта. Ты говоришь — моя страна грешна, А я скажу — твоя страна
То град твой, Юлиан! (Вяч. Иванов) Когда погребают эпоху, Надгробный псалом не звучит, Крапиве, чертополоху Украсить ее предстоит. И только могильщики лихо Работают. Дело не ждет! И тихо, так, Господи, тихо, Что слышно, как
Не в лесу мы, довольно аукать, — Я насмешек таких не люблю… Что же ты не приходишь баюкать Уязвленную совесть мою? У тебя заботы другие, У тебя другая жена… И глядит мне в глаза
Как будто страшной песенки Веселенький припев Идет по шаткой лесенке, Разлуку одолев. Не я к нему, а он ко мне — И голуби в окне… И двор в плюще, И ты в плаще По
За такую скоморошину, Откровенно говоря, Мне свинцовую горошину Ждать бы от секретаря. Дата написания: 1937 год
Сладок запах синих виноградин… Дразнит опьяняющая даль. Голос твой и глух и безотраден. Никого мне, никого не жаль. Между ягод сети-паутинки, Гибких лоз стволы еще тонки, Облака плывут, как льдинки, льдинки В ярких водах
А в книгах я последнюю страницу Всегда любила больше всех других, — Когда уже совсем неинтересны Герой и героиня, и прошло Так много лет, что никого не жалко, И, кажется, сам автор Уже начало
О, погреб памяти. Хлебников Но сущий вздор, что я живу грустя И что меня воспоминанье точит. Не часто я у памяти в гостях, Да и она всегда меня морочит. Когда спускаюсь с фонарем в
В ремешках пенал и книги были, Возвращалась я домой из школы. Эти липы, верно, не забыли Нашу встречу, мальчик мой веселый. Только ставши лебедем надменным, Изменился серый лебеденок. А на жизнь мою лучом нетленным
И мальчик, что играет на волынке, И девочка, что свой плетет венок, И две в лесу скрестившихся тропинки, И в дальнем поле дальний огонек, — Я вижу все. Я все запоминаю, Любовно-кротко в сердце