А. А. Курсинскому По вечерам с фельдшерицей Гуляющий, Девицей Жалкою, — Помавающий Палкою, — Села скромный житель, Задорный, Горбатый Учитель Решил все вопросы, — Черный, Длинноносый, Учитель сельский, Бельский!! ______ Цветы мои, Цветики! Вы
Поля моей скудной земли Вон там преисполнены скорби. Холмами пространства вдали Изгорби, равнина, изгорби! Косматый, далекий дымок. Косматые в далях деревни. Туманов косматый поток. Просторы голодных губерний. Просторов простертая рать: В пространствах таятся пространства.
В голубые, священные дни Распускаются красные маки. Здесь и там лепестки их — огни — Подают нам тревожные знаки. Скоро солнце взойдет. Посмотрите — Зори красные. Выносите Стяги ясные. Выходите Вперед Девицы красные. Красным
Сердце вещее радостно чует призрак близкой, священной войны. Пусть холодная вьюга бунтует — Мы храним наши белые сны. Нам не страшно зловещее око великана из туч буревых. Ах, восстанут из тьмы два пророка. Дрогнет
(Б. А. Садовскому) Мгновеньями текут века. Мгновеньями утонут в Лете. И вызвездилась в ночь тоска Мятущихся тысячелетий. Глухобезмолвная земля, Мне непокорная доныне, — Отныне принимаю я Благовестительство пустыни! Тоскою сжатые уста Взорвите, словеса святые,
Я все узнал. На скате ждал. Внимал: и всхлипнула осинка. Под мертвым верхом пробежал Он подовражною тропинкой. Над головой седой простер Кремня зубчатого осколок. Но, побледнев, поймав мой взор, Он задрожал: пропал меж елок.
1 Вихрь северный злился, а гном запоздалый в лесу приютился, надвинув колпак ярко-алый. Роптал он: «За что же, убитый ненастьем, о Боже, умру — не помянут участьем!» Чредою тягучей года протекали. Морщинились тучи. И
Я — отстрадал; и — жив… Еще заморыш навий Из сердца изредка свой подымает писк… Но в переполненной, пересиявшей яви Тысячемолнийный, гремучий светом диск. Мне снова юностно: в душе, — в душе, кликуше —
1 В веках я спал… Но я ждал, о Невеста, — Север моя! Я встал Из подземных Зал: Спасти — Тебя. Тебя! Мы рыцари дальних стран: я poс, Гудящий из тьмы… В сырой, В
(М. А. Эртелю) Сквозь зелень воздушность одела их пологом солнечных пятен. Старушка несмело шепнула: «День зноен, приятен…» Девица клубнику варила средь летнего жара. Их лица омыло струею душистого пара. В морщинах у старой змеилась