Сабуров, ты оклеветал Мои гусарские затеи, Как я с Кавериным гулял, Бранил Россию с Молоствовым, С моим Чадаевым читал, Как, все заботы отклоня, Провел меж ими год я круглый, Но Зубов не прельстил меня
Эпиграмма на модные унылые элегии В лесах, во мраке ночи праздной, Весны певец разнообразный Урчит, и свищет, и гремит; Но бестолковая кукушка, Самолюбивая болтушка, Одно куку свое твердит, И эхо вслед за нею то
1 Как по Волге-реке, по широкой Выплывала востроносая лодка, Как на лодке гребцы удалые, Казаки, ребята молодые. На корме сидит сам хозяин, Сам хозяин, грозен Стенька Разин, Перед ним красная девица, Полоненная персидская царевна.
Хвостовым некогда воспетая дыра! Провозглашаешь ты природы русской скупость, Самодержавие Петра И Милорадовича глупость. Четверостишие записано А. С. Пушкиным в его дневнике 3 мая 1834 года. Из контекста неясно, является ли Пушкин его автором.
В поле чистом серебрится Снег волнистый и рябой, Светит месяц, тройка мчится По дороге столбовой. Пой: в часы дорожной скуки, На дороге, в тьме ночной Сладки мне родные звуки, Звуки песни удалой. Пой, ямщик!
К Пущину Помнишь ли, мой брат по чаше, Как в отрадной тишине Мы топили горе наше В чистом, пенистом вине? Как, укрывшись молчаливо В нашем темном уголке, С Вакхом нежились лениво, Школьной стражи вдалеке?
Что есть истина? Друг Да, слава в прихотях вольна. Как огненный язык, она По избранным главам летает, С одной сегодня исчезает И на другой уже видна. За новизной бежать смиренно Народ бессмысленный привык; Но
Эпиграмма на женитьбу генерала Н. М. Сипягина Убор супружеский пристало Герою с лаврами носить, Но по несчастью так их мало, Что нечем даже плешь прикрыть. Адресатом эпиграммы А. С. Пушкина является военный писатель, участник
Миг вожделенный настал: окончен мой труд многолетний. Что ж непонятная грусть тайно тревожит меня? Или, свой подвиг свершив, я стою, как поденщик ненужный, Плату приявший свою, чуждый работе другой? Или жаль мне труда, молчаливого
Гляжу, как безумный, на черную шаль, И хладную душу терзает печаль. Когда легковерен и молод я был, Младую гречанку я страстно любил; Прелестная дева ласкала меня, Но скоро я дожил до черного дня. Однажды