В последний раз твой образ милый Дерзаю мысленно ласкать, Будить мечту сердечной силой И с негой робкой и унылой Твою любовь воспоминать. Бегут, меняясь, наши лета, Меняя все, меняя нас, Уж ты для своего
Критон, роскошный гражданин Очаровательных Афин, Во цвете жизни предавался Все упоеньям бытия. Однажды, — слушайте, друзья, — Он по Керамику скитался, И вдруг из рощи вековой, Красою девственной блистая, В одежде легкой и простой
Черновой набросок посвящения «Гавриилиады» читателям О вы, которые любили Парнаса тайные цветы И своевольные мечты Вниманьем слабым наградили, Спасите труд небрежный мой Под сенью своего покрова — От рук невежества слепого, От взоров зависти
Долго ль мне гулять на свете То в коляске, то верхом, То в кибитке, то в карете, То в телеге, то пешком? Не в наследственной берлоге, Не средь отческих могил, На большой мне, знать,
В надежде славы и добра Гляжу вперед я без боязни: Начало славных дней Петра Мрачили мятежи и казни. Но правдой он привлек сердца, Но нравы укротил наукой, И был от буйного стрельца Пред ним
Глаза скосив на ус кудрявый, Гусар с улыбкой величавой На палец завитки мотал; Мудрец с обритой бородою, Качая лысой головою, Со вздохом усачу сказал: «За уши ус твой закрученный, Вином и ромом окропленный, Гордится
Простишь ли мне ревнивые мечты, Моей любви безумное волненье? Ты мне верна: зачем же любишь ты Всегда пугать мое воображенье? Окружена поклонников толпой, Зачем для всех казаться хочешь милой, И всех дарит надеждою пустой
Сатира на С. С. Уварова Ты угасал, богач младой! Ты слышал плач друзей печальных. Уж смерть являлась за тобой В дверях сеней твоих хрустальных. Она, как втершийся с утра Заимодавец терпеливый, Торча в передней
И останешься с вопросом На брегу замерзлых вод: «Мамзель Шредер с красным носом Милых Вельо не ведет?» «Пушкин клеймил своим стихом лицейских сердечкиных, хотя и сам иногда попадал в эту категорию. Раз на зимней
Конечно презирать не трудно Отдельно каждого глупца, Сердиться так же безрассудно И на отдельного страмца. ____ Но что. . . . . . . . . чудно — Всех вместе презирать и трудно —