Я слышу звон твоих речей, Куда резвиться ни беги ты; Я вижу детский блеск очей И запылавшие ланиты. Постой! шалить не долгий срок: Май остудить тебя сумеет, И розы пурпурный шипок, Вдруг раскрываясь, побледнеет.
Солнце нижет лучами в отвес, И дрожат испарений струи У окраины ярких небес; Распахни мне объятья твои, Густолистый, развесистый лес! Чтоб в лицо и в горячую грудь Хлынул вздох твой студеной волной, Чтоб и
Вчерашний вечер помню живо, Синели глубью небеса, Лист трепетал, красноречиво Глядели звезды нам в глаза. Светились зори издалека, Фонтан сверкал так горячо, И Млечный путь бежал широко И звал: смотри! еще! еще! Сегодня все
Свежеет ветер, меркнет ночь. А море злей и злей бурлит, И пена плещет на гранит — То прянет, то отхлынет прочь. Все раздражительней бурун; Его шипучая волна Так тяжела и так плотна, Как будто
Встречу ль яркую в небе зарю, Ей про тайну свою говорю, Подойду ли к лесному ключу И ему а про тайну шепчу. А как звезды в ночи задрожат, Я всю ночь им рассказывать рад;
С солнцем склоняясь за темную землю, Взором весь пройденный путь я объемлю: Вижу, бесследно пустынная мгла День погасила и ночь привела. Страшным лишь что-то мерцает узором: Горе минувшее тайным укором В сбивчивом ходе несбыточных
Офелия гибла и пела, И пела, сплетая венки; С цветами, венками и песнью На дно опустилась реки. И многое с песнями канет Мне в душу на темное дно, И много мне чувства, и песен,
Когда петух, Ударив три раза Крылом своим золотистым, Протяжною песнью Встречает зарю И ты, человек, Впиваешь последнюю Сладкую влагу Сна на заре, Тогда поэт… Нет! Спи, утомленный Заботами дня, Земной страдалец! Ты не поймешь,
Горел напрасно я душой, Не озаряя ночи черной: Я лишь вознесся пред тобой Стезею шумной и проворной. Лечу на смерть вослед мечте. Знать, мой удел лелеять грезы, И там, со вздохом, в высоте Рассыпать
Зеркало в зеркало, с трепетным лепетом, Я при свечах навела; В два ряда свет — и таинственным трепетом Чудно горят зеркала. Страшно припомнить душой оробелою: Там, за спиной, нет огня… Тяжкое что-то над шеею