Неси меня на горные вершины, Где дремлет лед в сиянии вековом, Где в глубине лазоревой равнины Шумит орел развернутым крылом; Где почвы нет, сырой и зараженной, Где не слыхать тревоги дольних мест, Где б
Вечер осенний обвеян истомою, Гаснет в разводах туманных завес, Тени ложатся на нивы пустынные С темной лазури небес. Падают листья, несутся, гонимые Легкого ветра холодным крылом… Мертвые грезы… Блуждает по воздуху Трепет о счастье
Мне, холодно от ваших откровений, О, записи кровавой старины! Что мне до вас, жильцы подземной сени; В окно мое стучит расцвет весны. Вы мне страшны, гербы и бастионы, Безумство пап, безумство королей; Я жить
Час полночный: едем, лошадь еле движет ноги, На расшатанных колесах чуть плетутся дроги. Погоняй, ямщик! Нам, сынам слепой удачи и лихой отваги, Не страшны лесные страхи, не страшны овраги, Сумрак не велик, Дремлет все
Много сил у меня… Шла я узкой тропой, Много веры растратила тщетно, И теперь, как всегда, я победной стопой Устремляюсь к зарнице рассветной. Не боясь ни клевет, ни упорной вражды, Смело грудь подставляя ударам,
Помню утро декабря: Дол закутан в саван снежный… Поднимается заря Над пустынею безбрежной… Вот сверкнул холодный свет, Дрогнул дол преображенный, Легким пурпуром одет, Светлой грезой упоенный. Всход полей и сучьев вязь Вновь живут в
Нет, прости, мой милый… час пробьет полночный И покроет землю темной пеленой… С лучезарным взглядом, с поцелуем знойным, Демон искуситель явится за мной. Задрожав всем телом, в бледности смертельной Я с постели встану и
К моему изголовью в молчании ночи Неземная явилась жена… Заостренный кинжал… Точно уголья очи… «Я невзгодой и горем у вас названа», — Усмехнувшись, сказала она. Я дрожу… — Успокойся, ребенок пугливый; Ты моя: никому
Дева мечтою поэта казалась, В белой одежде, с безмолвным челом, Словно у сфинкса далекого Нила; Роскошь волос по плечам рассыпалась. Голос, смеясь, отдавал серебром. Станом на мрамор она походила. Дева любила… не встретив отзыва,