Владимир Маяковский. «Схема смеха»

Похожие стихотворения:

1. Владимир Маяковский. «Негритоска Петрова» У Петровой у Надежды не имеется одежды. Чтоб купить (пришли деньки!), не имеется деньги. Ей в расцвете юных лет растекаться в слезной слизи ли? Не упадочница, нет! Ждет, чтоб цены снизили. Стонет улица от рева. В восхищеньи хижины. — Выходи скорей, Петрова, — в лавке цены снижены. Можешь в платьицах носиться хошь с цветком, хошь […]...
2. Владимир Маяковский. «Стихотворение о Мясницкой,. О бабе и о всероссийском масштабе» Сапоги почистить — 1 000 000. Состояние! Раньше б дом купил — и даже неплохой. Привыкли к миллионам. Даже до луны расстояние советскому жителю кажется чепухой. Дернул меня черт писать один отчет, «Что это такое?» — спрашивает с тоскою машинистка. Ну, что отвечу ей?! Черт его знает, что это такое, если сзади у него тридцать […]...
3. Владимир Маяковский. «Рассказ про то, как кума. О Врангеле толковала без всякого ума» Старая, но полезная история Врангель прет. Отходим мы. Врангелю удача. На базаре две кумы, вставши в хвост, судачат: — Кум сказал, — а в ем ума — я-то куму верю, — что барон-то, слышь, кума, меж Москвой и Тверью. Чуть не даром все в Твери стало продаваться. Пуд крупчатки… — Ну, не ври! — пуд […]...
4. Владимир Маяковский. «Вместо оды» Мне б хотелось вас воспеть во вдохновенной оде, только ода что-то не выходит. Скольким идеалам смерть на кухне и под одеялом! Моя знакомая — женщина как женщина, оглохшая от примусов пыхтения и ухания, баба советская, в загсе венчанная, самая передовая на общей кухне. Хранит она в складах лучших дат замужество с парнем среднего ростца; еще […]...
5. Владимир Маяковский. «Послушайте! Ведь, если звезды зажигают» Послушайте! Ведь, если звезды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно? Значит — кто-то хочет, чтобы они были? Значит — кто-то называет эти плевочки жемчужиной? И, надрываясь в метелях полуденной пыли, врывается к богу, боится, что опоздал, плачет, целует ему жилистую руку, просит — чтоб обязательно была звезда! — клянется — не перенесет эту беззвездную […]...
6. Владимир Соловьев. «Непроглядная темень кругом» Непроглядная темень кругом, Слышны дальнего грома раскаты, Нет и просвета в небе ночном, Звезды скрылись — не жди их возврата. Дата написания: 1890-ые годы...
7. Владимир Маяковский. «Гуляем» Вот Ваня с няней. Няня гуляет с Ваней. Вот дома, а вот прохожие. Прохожие и дома, ни на кого не похожие. Вот будка красноармейца. У красноармейца ружье имеется. Они храбрые. Дело их — защищать и маленьких и больших. Это — Московский Совет, Сюда дяди приходят чуть свет. Сидит дядя, в бумагу глядя. Заботятся дяди эти […]...
8. Владимир Маяковский. «Мелкая философия на глубоких местах» Превращусь не в Толстого, так в толстого, — ем, пишу, от жары балда. Кто над морем не философствовал? Вода. Вчера океан был злой, как черт, сегодня смиренней голубицы на яйцах. Какая разница! Все течет… Все меняется. Есть у воды своя пора: часы прилива, часы отлива. А у Стеклова вода не сходила с пера. Несправедливо. Дохлая […]...
9. Владимир Маяковский. «Эй!» Мокрая, будто ее облизали, толпа. Прокисший воздух плесенью веет. Эй! Россия, нельзя ли чего поновее? Блажен, кто хоть раз смог, хотя бы закрыв глаза, забыть вас, ненужных, как насморк, и трезвых, как нарзан. Вы все такие скучные, точно во всей вселенной нету Капри. А Капри есть. От сияний цветочных весь остров, как женщина в розовом […]...
10. Владимир Маяковский. «Славянский вопрос-то решается просто» Крамарж, вождь чехословацкой Народной партии (фашистов) — главный враг признания СССР. Я до путешествий очень лаком. Езжу Польшею, по чехам, по словакам. Не вылажу здесь из разговора вязкого об исконном братстве племени славянского. Целый день, аж ухо вянет, слышится: «словянами»… «словян»… «словяне»… Нежен чех. Нежней чем овечка. Нет меж славян нежней человечка: дует пивечко из […]...
11. Владимир Маяковский. «Горящий волос» Много чудес в Москве имеется: и голос без человека, и без лошади воз. Сын мой, побыв в красноармейцах, штуку такую мне привез. «Папаша, — говорит, — на вещицу глянь. Не мешало понять вам бы». Вынимает паршивую запаянную склянь. «Это, — говорит, — электрическая лампа», «Ну, — говорю, — насмешил ты целую волостью А сам от […]...
12. Владимир Маяковский. «Мрачное о юмористах» Где вы, бодрые задиры? Крыть бы розгой! Взять в слезу бы! До чего же наш сатирик измельчал и обеззубел! Для подхода для такого мало, што ли, жизнь дрянна? Для такого Салтыкова — Салтыкова-Щедрина? Заголовком жирно-алым мозжечок прикрывши тощий, ходят тихо по журналам дореформенные тещи. Саранчой улыбки выев, ходят нэпманам на страх анекдоты гробовые — гроб […]...
13. Владимир Маяковский. «Монте-Карло» Мир в тишине с головы до пят. Море — не запятнится. Спят люди. Лошади спят. Спит — Ницца, Лишь у ночи в черной марле фары вспыхивают ярки — это мчится к Монте-Карле автотранспорт высшей марки. Дым над морем — пух как будто, продолжая пререкаться, это входят яхты в бухты, подвозя американцев. Дворцы и палаццо монакского […]...
14. Владимир Маяковский. «Буржуй, — прощайся с приятными деньками -. Добьем окончательно твердыми деньгами» Мы хорошо знакомы с совзнаками, со всякими лимонами, лимардами всякими. Как было? Пала кобыла. У женки поизносились одежонки. Пришел на конный и стал торговаться. Кони идут миллиардов по двадцать. Как быть? Пошел крестьянин совзнаки копить. Денег накопил — неописуемо! Хоть сиди на них: целая уйма! Сложил совзнаки в наибольшую из торб и пошел, взваливши торбу […]...
15. Владимир Маяковский. «Несколько слов обо мне самом» Я люблю смотреть, как умирают дети. Вы прибоя смеха мглистый вал заметили за тоски хоботом? А я — в читальне улиц — так часто перелистывал гроба том. Полночь промокшими пальцами щупала меня и забитый забор, и с каплями ливня на лысине купола скакал сумасшедший собор. Я вижу, Христос из иконы бежал, хитона оветренный край целовала, […]...
16. Владимир Маяковский. «Заграничная штучка» Париж, как сковородку желток, заливал электрический ток. Хоть в гости, хоть на дом — женщины тучею. Время — что надо — распроститучье. Но с этих ли утех французу распалиться? Прожили, мол, всех, кроме полиции, Парижанин глух. Но все мусьи подмигивают на углу бульвар де Капюсин. Себя стеля идущим дорогою, на двух костылях стоит одноногая. Что […]...
17. Владимир Маяковский. «Издевательство летчика» Тесно у вас, грязно у вас. У вас душно. Чего ж в этом грязном, в тесном увяз? В новый мир! Завоюй воздушный. По норме аршинной ютитесь норами. У мертвых — и то помещение блестче. А воздуху кто установит нормы? Бери хоть стоаршинную площадь. Мажешься, салишься в земле пропыленной, с глоткой будто пылью пропилен. А здесь, […]...
18. Владимир Маяковский. «Вот для чего мужику самолет» Город — летает. Ушел в поднебесье. Прет. Сквозь тучи. А рядом в деревне — меряет, месит проселки да веси лаптем, возком по привычке древней. Голову поднял и видит мужик — там самолет разрезает небо. Хмур мужичонко. Дернул гужи. — Не для ча нам подобная небыль. Хватит и тверди на нашинский век. Чай, не всю обпахали […]...
19. Владимир Маяковский. «Еду» Билет — щелк. Щека — чмок. Свисток — и рванулись туда мы куда, как сельди, в сети чулок плывут кругосветные дамы. Сегодня приедет — уродом-урод, а завтра — узнать посмейте-ка: в одно разубран и город и рот — помады, огней косметика. Веселых тянет в эту вот даль. В Париже грустить? Едва ли! В Париже площадь […]...
20. Владимир Маяковский. «Надо бороться» У хитрого бога лазеек — много. Нахально и прямо гнусавит из храма. С иконы глядится Христос сладколицый. В присказках, в пословицах господь славословится, имя богово на губе у убогова. Галдят и доныне родители наши о божьем сыне, о божьей мамаше. Про этого самого хитрого бога поются поэтами разные песни. Окутает песня дурманом, растрогав, зовя от […]...
21. Владимир Маяковский. «1-е мая» Свети! Вовсю, небес солнцеглазье! Долой — толпу облаков белоручек! Радуйтесь, звезды, на митинг вылазя! Рассейтесь буржуями, тучные тучи! Особенно люди. Рабочий особенно. Вылазь! Сюда из теми подваловой! Что стал? Чего глядишь исподлобленно?! Иди! Подходи! Вливайся! Подваливай! Манометры мозга! Сегодня меряйте, сегодня считайте, сердечные счетчики, — разветривается ль восточный ветер?! Вбирает ли смерч рабочих точки?! Иди, […]...
22. Владимир Маяковский. «Москва — Кенигсберг» Проезжие — прохожих реже. Еще храпит Москва деляг. Тверскую жрет, Тверскую режет сорокасильный «Каделяк». Обмахнуло радиатор горизонта веером. — Eins! zwei! drei!1 — Мотора гром. В небо дверью — аэродром. Брик. Механик. Ньюбольд. Пилот. Вещи. Всем по пять кило. Влезли пятеро. Земля попятилась. Разбежались дорожки- ящеры. Ходынка накрылась скатертцей. Красноармейцы, Ходынкой стоящие, стоя ж — […]...
23. Владимир Маяковский. «О. Д. В. Ф.» — Не понимаю я, — сказал один, в раздумье сев, — что это за такие воздушные друзья и что такое О. Д. В. Ф.? — Товарищ, брось в раздумье коптиться! О. Д. В. Ф. — это тот, кто сделает тебя птицей. — А на что воздушный флот? — Вот. Если враг с пулеметом, враг с […]...
24. Владимир Маяковский. «Важнейший совет домашней хозяйке» Домашней хозяйке товарищу Борщиной сегодня испорчено все настроение. А как настроению быть не испорченным? На кухне от копоти в метр наслоения! Семнадцать чудовищ из сажи усов оскалили множество огненных зубьев. Семнадцать паршивейших примусов чадят и коптят, как семнадцать Везувиев. Товарищ Борщина даже орала, фартуком пот оттирая с физии — «Без лифта на 5-й этаж пешкодралом […]...
25. Владимир Маяковский. «Тропики» (Дорога Вера-Круц-Мехико-Сити) Смотрю: вот это — тропики. Всю жизнь вдыхаю наново я. А поезд прет торопкий сквозь пальмы, сквозь банановые. Их силуэты-веники встают рисунком тошненьким: не то они — священники, не то они — художники. Аж сам не веришь факту: из всей бузы и вара встает растенье — кактус трубой от самовара. А птички в […]...
26. Владимир Маяковский. «Лыжная звезда» Метр за метром вымериваем лыжами, желаньем и ветром по снегу движимы. Где нету места для езды и не скрипят полозья — сиянье ста лучей звезды от лыж к Москве сползлося. Продрогший мир уснул во льду, из мрамора высечен. По снегу и по льдам идут рабочие тысячи. Идут, размеренно дыша, стройно и ровно, — телам таким […]...
27. Владимир Маяковский. «Бруклинский мост» Издай, Кулидж, радостный клич! На хорошее и мне не жалко слов. От похвал красней, как флага нашего материйка, хоть вы и разъюнайтед стетс оф Америка. Как в церковь идет помешавшийся верующий, как в скит удаляется, строг и прост, — так я в вечерней сереющей мерещи вхожу, смиренный, на Бруклинский мост. Как в город в сломанный […]...
28. Владимир Маяковский. «Давиду Штеренбергу — Владимир Маяковский» Милый Давид! При вашем имени обязательно вспоминаю Зимний. Еще хлестали пули-ливни — нас с самых низов прибой-революция вбросила в Зимний с кличкой странной — ИЗО. Влетели, сея смех и крик, вы, Пунин, я и Ося Брик. И древних яркостью дразня, в бока дворца впилась «мазня». Дивит покои царевы и княжьи наш далеко не царственный вид. […]...
29. Владимир Маяковский. «…товарищ Чичерин и тралеры отдает и прочее» [………………………..] товарищ Чичерин и тралеры отдает и прочее. Но поэту незачем дипломатический такт. Я б Керзону ответил так: — Вы спрашиваете: «Тралеры брали ли?» Брали тралеры. Почему? Мурман бедный. Нужны ему дюже. Тралер до того вещь нужная, что пришлите хоть сто дюжин, все отберем дюжину за дюжиною. Тралером удобно рыбу удить. А у вас, Керзон, […]...
30. Владимир Маяковский. «Смена убеждений» Он шел, держась за прутья перил, сбивался впотьмах косоного. Он шел и орал и материл и в душу, и в звезды, и в бога. Вошел — и в комнате водочный дух от пьяной перенагрузки, назвал мимоходом «жидами» двух самых отъявленных русских. Прогромыхав в ночной тишине, встряхнув семейное ложе, миролюбивой и тихой жене скулу на скулу […]...
31. Владимир Маяковский. «Земля наша обильна» Я езжу по южному берегу Крыма, — не Крым, а копия древнего рая! Какая фауна, флора и климат! Пою, восторгаясь и озирая. Огромное синее Черное море. Часы и дни берегами едем, слезай, освежайся, ездой уморен. Простите, товарищ, купаться негде. Окурки с бутылками градом упали — здесь даже корове лежать не годится, а сядешь в кабинку […]...
32. Владимир Маяковский. «Без руля и без ветрил» На эфирном океане, там, где тучи-борода, громко плавает в тумане радио-белиберда. Утро. На столике стоит труба. И вдруг как будто трубу прорвало, в перепонку в барабанную забубнила, груба: «Алло! Алло!! Алло!!! Алло!!!!» А затем — тенорок (держись, начинается!): «Товарищи, слушайте очередной урок, как сохранить и полировать яйца». Задумался, заволновался, бросил кровать, в мозгах темно, как […]...
33. Владимир Маяковский. «Который из них?» Товарищами были они по крови, а не по штатам. Под рванью шинели прикончивши дни, бурчали вдвоем животом одним и дрались вдвоем под Кронштадтом. Рассвет подымался розоволик. И в дни постройки и ковки в два разных конца двоих развели губкомовские путевки. В трущобе фабричной первый корпел, где путалась правда и кривда, где стон и тонны лежат […]...
34. Владимир Маяковский. «Трус» В меру и черны и русы, пряча взгляды, пряча вкусы, боком, тенью, в стороне, — пресмыкаются трусы в славной смелыми стране. Каждый зав для труса — туз. Даже от его родни опускает глазки трус и уходит в воротник. Влип в бумажки парой глаз, ног поджаты циркуля: «Схорониться б за приказ… Спрятаться б за циркуляр…» Не […]...
35. Владимир Маяковский. «По городам Союза» Россия — все: и коммуна, и волки, и давка столиц, и пустырьная ширь, стоводная удаль безудержной Волги, обдорская темь и сиянье Кашир. Лед за пристанью за ближней, оковала Волга рот, это красный, это Нижний, это зимний Новгород. По первой реке в российском сторечьи скользим… цепенеем… зацапаны ветром… А за волжским доисторичьем кресты да тресты, да […]...
36. Владимир Маяковский. «Мама и убитый немцами вечер» По черным улицам белые матери судорожно простерлись, как по гробу глазет. Вплакались в орущих о побитом неприятеле: «Ах, закройте, закройте глаза газет!» Письмо. Мама, громче! Дым. Дым. Дым еще! Что вы мямлите, мама, мне? Видите — весь воздух вымощен громыхающим под ядрами камнем! Ма — а — а — ма! Сейчас притащили израненный вечер. Крепился […]...
37. Владимир Маяковский. «Юбилейное» Александр Сергеевич, разрешите представиться. Маяковский. Дайте руку! Вот грудная клетка. Слушайте, уже не стук, а стон; тревожусь я о нем, в щенка смиренном львенке. Я никогда не знал, что столько тысяч тонн в моей позорно легкомыслой головенке. Я тащу вас. Удивляетесь, конечно? Стиснул? Больно? Извините, дорогой. У меня, да и у вас, в запасе вечность. […]...
38. Владимир Маяковский. «Помпадур» Член ЦИКа тов. Рухула Алы Оглы Ахундов ударил по лицу пассажира в вагоне-pecторане поезда Москва Харьков за то, что пассажир отказался закрыть занавеску у окна. При составлении дознания тов. Ахундов выложил свой циковский билет. («Правда», No 111, 3943). Мне неведомо, в кого я попаду, знаю только — попаду в кого-то… Выдающийся советский помпадур выезжает отдыхать […]...
39. Владимир Маяковский. «Товарищи хозяйственники! Ответьте на вопрос вы -. Что сделано, чтобы выросли Казанцевы и Матросовы?» Вы на ерунду миллионы ухлопываете, а на изобретателя смотрите кривенько. Миллионы экономятся на массовом опыте, а вы на опыт жалеете гривенника. Вам из ваших кабинетов видать ли, как с высунутыми языками носятся изобретатели? Изобрел чего — и трюхай, вертят все с тобой вола и назойливою мухой смахивают со стола. Планы кроет пыльным глянцем, полк мышей […]...
40. Владимир Маяковский. «Ночь» Багровый и белый отброшен и скомкан, в зеленый бросали горстями дукаты, а черным ладоням сбежавшихся окон раздали горящие желтые карты. Бульварам и площади было не странно увидеть на зданиях синие тоги. И раньше бегущим, как желтые раны, огни обручали браслетами ноги. Толпа — пестрошерстая быстрая кошка — плыла, изгибаясь, дверями влекома; каждый хотел протащить хоть […]...