Валерий Брюсов. «Товарищам интеллигентам»
Инвектива Еще недавно, всего охотней Вы к новым сказкам клонили лица: Уэллс, Джек Лондон, Леру и сотни Других плели вам небылицы. И вы дрожали, и вы внимали, С испугом радостным, как дети, Когда пред
Валерий Брюсов. «Египетский раб»
Я жалкий раб царя. С восхода до заката, Среди других рабов, свершаю тяжкий труд, И хлеба кус гнилой — единственная плата За слезы и за пот, за тысячи минут. Когда порой душа отчаяньем объята,
Валерий Брюсов. «Краткий дифирамб»
Летайте птицы, — И мы за вами! Нам нет границы. И за громами, Над чернью туч, Челн Человека Победу века Гласит, летуч! Прорезал небо Руль моноплана. Соперник Феба! Глубь океана, И волны рек, И
Валерий Брюсов. «Конь блед»
I Улица была — как буря. Толпы проходили, Словно их преследовал неотвратимый Рок. Мчались омнибусы, кебы и автомобили, Был неисчерпаем яростный людской поток. Вывески, вертясь, сверкали переменным оком, С неба, с страшной высоты тридцатых
Валерий Брюсов. «Моление царя»
(Историческая сцена) Лица сцены: Артавазд II — царь Армении (56-33 г. до Р. Х.). Еврей — пленник Спарапет — военачальник армянского войска. Приближенные царя, стража. Действие в царском шатре, у границ Иудеи. Царь. Теперь
Валерий Брюсов. «Максиму Горькому в июле 1917 года»
Не в первый раз мы наблюдаем это: В толпе опять безумный шум возник, И вот она, подъемля буйный крик, Заносит руку на кумир поэта. Но неизменен, в новых бурях света, Его спокойный и прекрасный
Валерий Брюсов. «Слава толпе»
В пропасти улиц закинуты, Городом взятые в плен, Что мы мечтаем о Солнце потерянном! Области Солнца задвинуты Плитами комнатных стен. В свете искусственном, Четком, умеренном, Взоры от красок отучены, Им ли в расплавленном золоте
Валерий Брюсов. «Медея»
На позлащенной колеснице Она свергает столу с плеч И над детьми, безумной жрицей, Возносит изощренный меч. Узду грызущие драконы, Взметая крылья, рвутся ввысь; Сверкнул над ними бич червленый, — С земли рванулись, понеслись. Она
Валерий Брюсов. «В мартовские дни»
Мне жалко, что сегодня мне не пятнадцать лет, Что я не мальчик дерзкий, мечтательный поэт, Что мне не светит в слове его начальный свет! Ах, как я ликовал бы, по-детски опьянен, Встречая этот праздник,
Валерий Брюсов. «Грядущие Гунны»
Где вы, грядущие гунны, Что тучей нависли над миром! Слышу ваш топот чугунный По еще не открытым Памирам. На нас ордой опьянелой Рухните с темных становий — Оживить одряхлевшее тело Волной пылающей крови. Поставьте,